Он так и не понял, спал ли он сейчас или только вспоминал, как спал тогда? Но сейчас он как-то неожиданно чётко понял: не было никаких полевых воздействий. Всё это чушь собачья. А было элементарное проникновение на звездолёт перед нырком в подпространство. А там уже по обстоятельствам: то ли убили кого-нибудь, то ли обманули каким-либо хитрым способом. Но коробку с передаваемой информацией изъяли, вскрыли, переписали информацию на компьютер, изменили, что хотели снова переписали на исходный носитель, уложили носитель в коробку и закрыли коробку абсолютно идентично исходному состоянию. Всё! Никакой фантастики!
В это время полусна сложился сам по себе механизм размышления. Задача с осуществлением фальсифицированной посылки решена, и больше к ней возвращаться незачем. Нужно двигаться вперёд. Что там ещё нерешённого? А вот, пожалуйста – гений-злодей. Не гениальный злодей, а именно так: гений, являющийся злодеем по факту. Под гениальным злодейством надо понимать изощрённое злодейство. А сущность гения-злодея заключается в том, что человек, родившийся с задатками гения, вырос потенциальным злодеем, человеконенавистником. Казалось бы, что здесь такого странного? Ведь может быть злодеем простой, не гениальный человек? Может. И никто этому не удивляется. Такие злодеи встречаются даже в наше просвещённое время. А вот с гением злодейство как-то плохо сочетается. «По крайней мере, у меня», – подумал Сергей.
Может быть, это напрямую связано с мировоззрением? Накопленным опытом? С отражением знаний, применяемых в работе? В конце концов – с людьми, с которыми ему приходится работать и сталкиваться в процессе работы?
Сергею никогда не приходилось сталкиваться или просто общаться с гениями, будь то на работе или в быту. Ни с позитивными, ни с негативными. А поэтому представление о гениях у него возникло исключительно на базе теоретических представлений о человеке и Человечестве. А из этого следовало, что гений является ярким представителем высокоодарённого человека, из чего сразу вытекает его особая предназначенность. А это означает, что гений не может быть использован во вред обществу, то бишь по пустякам, а предназначен целенаправленно для решения глобальных общечеловеческих задач. Рассказ Брадобрея поколебал, но не опроверг эти представления. Тем не менее возникшие сомнения следовало либо опровергнуть, либо доказать. Третьего было не дано.