Вода подо льдом, в такт небыстрому течению, едва заметно вздыхала во сне, шевелила пальцами водорослей, словно перебирая клавиши рояля, и по-детски всхлипывала, – то рАкушки изредка пускали мелкие пузыри со дна, как с нахмуренного из-за спешки вод лба. Добравшись до поверхности, пузыри толпились там, слипались, сливаясь в один. Набравшись от пучины важности, они подпирали тонкую, тающую слюду воды, пучились, выдувая ледяные купола, так что даже неувенчанными, явственно напоминали старинные русские пучины11.
В тот же час, приподнявшись с трона горизонта, солнце добавило, наконец, красок округе, и заодно, наискось прочертив тонкую линию луча, тронуло нечаянный нерукотворный купол, тем водрузив над ним призрачное перекрестье, которое, зависнув на мгновение над рекой, поторопилось развеяться в мелкую золотую пыль.
И всё это на виду!!!
Как только озябшие повесы, загодя утомившиеся в уготованном им будущем, вновь обрели дар речи, то не решаясь-таки заговорить о пустом, о зряшном, молча отправились поскорее, куда шли. Да только теперь чудилось им любое прежнее каким-то не таким, не привычным и обрыдлым.
В слякоти, что прибило морозцем, грезилось тонкое льняное кружево, в скрипе сломленной ветром ветки – приотворённая грядущим дверь, либо сундук, кой хранил все тайны, да открывался не для всех.
Вот так и зашагали по своей жизни люди дальше, да сколь долго ни длился их путь, а солнце всё вставало поутру, дабы подпалить понарошку лучину самого высокого дуба в округе, ибо у каждого свои причуды и дорога у всякого своя.
Как мы наживаем себе врагов
– Там тебе письмо.
– Письмо?! От кого?!
– Не знаю. Из Америки.
– Да?! Это от Майка, он не писал уже пол года, не меньше.
Не слишком торопясь, я аккуратно открыла конверт и начала читать…
«Здравствуй, дорогая! Наконец, всё готово. Теперь у нас есть свой дом, в том месте, что тебе понравилось – совсем близко к океану. По утрам ты сможешь любоваться им или купаться, и гулять с собакой. Как только ты приедешь, мы непременно купим тебе щенка, и он вырастет в точно такую же, большую и добрую собаку, которой ты так восхищалась, ну, помнишь, в том фильме!
На работе тебя уже ждут. Я знаю, ты не мыслишь себя без своей науки, и хотя мне было бы приятнее знать, что ты всегда ждёшь моего возвращения дома, это будет нечестно, так как я увожу тебя с твоей Родины, далеко от твоей семьи, и одной моей любви, в качестве компенсации этого шага, будет совершенно недостаточно.