– Мальчишку переодеть. И придумай что-нибудь с башкой, чтобы человеком выглядел.
Конвоир, конечно же, хотел высказаться, что ему и в одежде, выданной государством, довольно сносно, но спорить с авторитетом не пытался, так что спустя минут семь выглядел подобающе своему старшему товарищу – только вместо туфель по размеру подошли простенькие кроссовки, а на голове теперь красовалась чёрная бейсболка с надписью «юфс». Получив одобрение от грузина, консультант поспешил к кассе, чтобы оформить самую большую выручку за неделю, не скрывая собственного удовольствия. На выходе из бутика, пока Асатиани не видел, Максим Жданов тайком выпросил у кассира пакет, и дабы не задавали встречных вопросов, виновато произнёс, засовывая форму как можно глубже.
– Мне за неё ещё отчитываться.
Пройдя несколько кварталов вперёд по новенькой брусчатке, грузинский авторитет и молоденький конвоир оказались в уютном кафе в самом центре набережной. Сквозь панорамные окна открывался шикарный вид на ухоженные гостиницы, бары, магазинчики, автомобильно-пешеходный мост и величественный Енисей, так безрассудно раскидавший город по двум берегам. С наступлением темноты каскады фонарных лампочек и ярких неоновых вывесок отражались в водной ряби, придавая месту бо́льшую колоритность. Довольно красивая и живописная картинка для столь невразумительного вечера.
Максим Жданов всё ещё дулся на Асатиани, украдкой поглаживая выступивший синяк под левым нижним веком. Молодой человек не хотел показаться нюней – подбитый глаз беспокоил его куда меньше, чем осознание той несправедливости, что привела к отметине на лице. Ведь конвоир следовал букве закона, исполняя свои прямые обязанности, как того требовала присяга, но всё равно оказался в проигрыше. И будто бы со всех сторон неправым, словно требовал от арестанта диковинных вещей. Впрочем, Осётр имел свои мысли насчёт произошедшего инцидента, стараясь наладить контакт.