– Нет. Думаешь, они действительно существуют?
– Мне хочется в это верить.
– Мечтаешь предать весточку родным?
– Было бы неплохо.
– Даже если они и есть, то не помогут тебе.
– Почему?
– Они надменные и гордые, как все взрослые.
– Я тоже надменная и гордая?
– Ты – нет.
– Но я ведь взрослая.
– Сам удивляюсь, что ты со мной разговариваешь. Бородача пожалела. Остальные призраки даже внимания на меня не обращают. А я многих видел.
– Это потому что ты вредный мальчишка, – едва не выпалила я, но вовремя сдержалась: – Просто у каждого свои проблемы. И после смерти тоже. Помнишь, ты сам говорил: неоконченные дела.
– А у тебя их разве нет?
Я поглядела на Ромку и на спящего «Демидыча».
– Есть, но это не значит, что я не могу найти для тебя пять минут своей новой «жизни».
***
Из полиции Ромку забирал папа. Оксана Леонидовна не смогла прийти или не захотела. Участковый не стал задавать лишних вопросов, папа долго благодарил его и обещал уберечь Ромку от новых уличных драк. Они покинули участок быстро, без волнений, проволочек и скандалов, ушли вместе, но, как всегда, в молчании и на почтительном расстоянии друг от друга.
Дверь в нашу квартиру Ромка открывал резко и грубо: с такой силой засадил ключ в замочную скважину, что едва не выломал её. Папа топтался на пороге. Я переводила взгляд с одного на другого и никак не могла понять, о чём они думают и что чувствуют друг к другу. Наконец Ромка справился с ключом и широко распахнул дверь, пропуская папу вперёд. Я напряглась и по привычке прикусила губу. Папа снял ботинки, аккуратно приставил их к стенке и надел серые тапочки, оставленные для гостей. Ромка рухнул на диван, в чём был, и закрыл глаза.
Папа, присев на краешек стула, сцепил руки в замок и долго смотрел на люстру с синей подсветкой, в которой перегорело несколько лампочек. Я прижалась к стене, а потом осторожно сползла на пол. Я боялась, что вежливого разговора между ними не выйдет. Любая, даже самая безобидная беседа могла закончиться крупной ссорой. От постоянной злости на всех Ромка стал совершенно невменяемым и мог наговорить папе ужасные вещи. В груди болело. Я молила небеса уберечь двух моих самых любимых мужчин от драки. Пусть лучше прозвучит мучительное «Уходи и оставь меня в покое», чем череда новых обвинений и ругательств.
Ромка не выдержал первым и, открыв правый глаз, недоверчиво посмотрел на папу.