Фолкберг вышел, а Мантисс села. На столе стояла приготовленная бутылка простой воды и пластиковый стаканчик. Хельга освежилась и пришла в себя. Вот теперь всё в норме: манекен в Маске напротив, и гостья чувствовала покалывающее внимание. Почти как пять лет назад, и окунание в привычные воды было утешительным и придающим уверенность. Пора заговорить на банальные темы, чтобы потом от них перейти к более глубоким и сложным. Мантисс заранее приготовила парочку реплик для вовлечения МС в беседу, да только…
В неё вновь вселился упрямый ребёнок. Хельга обнаружила, что ей совсем не хочется разговаривать. Она повертела опустевший стаканчик, откинулась на спинку и молча уставилась на манекена. МС тоже притворялся немым. В Маске чувствовалась жизнь, но Мантисс не передавалось настроение объекта, поэтому она не знала о его эмоциях. Был ли он рад видеть старую знакомую, как предсказывал Фолкберг? Испытывал раздражение из-за необходимости снова терпеть её присутствие? Или равнодушие? Как неправильно, что они вот так сидят и ничего не говорят друг другу. Их встреча после столь долгого разрыва обязана быть другой… или не случаться вовсе. Хельге сделалось обидно, что она не может переписать события дня и повести себя иначе.
Так они и молчали. Минуты болезненными движениями перетягивали себя навстречу первому десятку. Хельга недоумевала, почему доктор не подгоняет и не требует делать то, ради чего её, собственно, и пригласили. Рассматривание стен и нервное подёргивание замочка на брюках не добавляло ничего интересного в так называемое свидание. Мантисс было некомфортно, как бывает ребёнку у доски, когда он забывает слова стихотворения на середине. Она перебирала про себя фразы, которыми планировала начать беседу, но не могла заставить их обратиться в звуки.
Вместе с воздухом Хельга вдыхала безразличие. Хотя атмосфера и давила своей неестественностью, натянутостью, гостья с каждой минутой всё больше погружалась в апатию. Если к концу установленного времени никто из них не проронит ни слова, Мантисс не огорчится. Когда вернётся домой и обдумает всё хорошенько, возможно, но в первый час после ухода ей будет плевать. А сколько времени выделил им на встречу Фолкберг? Перед началом он туманно заикнулся о шестидесяти минутах, но это максимальная длительность сеанса. Может ли Хельга настоять на его сокращении?