– Я травница. С детства любила растения, а потом и дар открылся. – Русокосая собеседница пожала плечами. Она мне определённо нравилась.
Травники ценились. Они не только знали все травы и время, когда их правильно собирать, это могли делать и обычные люди. Они добавляли в каждое зелье немного своего дара, усиливая тот или иной эффект. Так, из обычного снадобья от мигрени могли сделать яд, просто «раскрыв» действие паргоны белоголовой. А если усилить наземник волчий, получалось отличное средство от похмелья.
После обучения зельеваров заставляли давать клятву, что они не будут использовать свой дар во вред людям. Но добавить вредной соседке в чайную настойку слабительного это никому не мешало.
В столовой пахло горелым. Поварихи ругались, студенты ждали своей очереди с обречёнными лицами. В перерывах между потоками брани (выясняли, кто же виноват в том, что блины сгорели) одна из работниц накладывала на тарелку студенту эти самые блины и наливала кружку чая. И, пока он не успел опомниться, кричала: «Следующий!»
Эта картина казалась на редкость безрадостной. Но, когда очередь дошла до Катрины, лицо поварихи посветлело.
– Здравствуй, Катриночка! Что-то ты вчера на ужин не пришла, я тебе вкуснейшей рыбки оставила. С овощами и травками, как ты любишь. А кто это с тобой? Подружка? Новенькая, да? – Человек, который только что бранился на чём свет стоит, вдруг стал добрым и отзывчивым. Чудеса.
– Да, нала[1] Дагорна. Это Милена, она мне вчера очень помогла, вот мы и познакомились. – Катрина ласково улыбнулась поварихе и забрала тарелку с булочкой, вяленым мясом и компот. Я ж говорю, чудеса.
– Вот и хорошо! Девочкам надо дружить, нечего нам делить. – Она хитро подмигнула. – А племяшка у меня хорошая, вон какая красавица да умница выросла! Держи, деточка. Кушайте.
И в мою тарелку положили то же самое, что и Катрине. Я схватила поднос, пока никто не опомнился, поблагодарила Дагорну и пошла за девушкой к столу.
Завтракали мы молча. Я думала о первом дне и о том, сколько неприятностей он мне готовит. И можете считать меня пессимисткой, но мне казалось – день будет не из лёгких.