– Боюсь, вам меня не понять. Папуль, у вас с мамой имена нормальные. Обычные. Как у всех. Тебя всю жизнь из-за имени не дразнили. Ты у нас тезка Суворова. Александр Васильевич. Это не имя – сказка… Русская народная. Тебе можно только позавидовать тихой белой завистью, – ответила я на очередной наезд родителей, разочарованных в моем стремлении сменить имя.
– Чем тебе твое имя не нравится? Прекрасное имя! А ты в курсе, что тебе придется много документов менять? – выдвинул железный аргумент отец.
– Вы знаете, я хочу поменять только одну букву в имени. Если заменить «с» на «н», то получится Василина.
– Все равно много документов придется менять. А это очереди в конторах, волокита, в общем, ищешь ты себе, дочка, на свою задницу геморрой. И все из-за одной буквы, которую посторонние в случае замены и не заметят. Все равно найдутся идиоты, которые будут тебя дразнить Васькой… – пела в одну дуду с отцом мама.
– Василина – это совсем другое. Уже другой коленкор получается… – все еще сопротивлялась я.
– А по сути получается тот же Васька и Лина… – подкузьмил отец.
– Но это намного благозвучней и аристократичней, – противоречила я.
Хотя уже поняла, что, в сущности, родители были правы. Мои родители так показушно, с извинениями смотрели на портрет бравого пращура, так театрально горько вздыхали при моем появлении, что на реальный бунт против отважного, давно почившего в бозе предка я не отважилась. Духу у меня не хватило довести свой девичий протест против именного абьюза до логического завершения. Весь запал ушел в разговоры и пустые угрозы. Пришлось менять свое отношение к столь славному имени. Так я и осталась в миру рабой Божьей Василисой, а в простонародье – Васькой!
Самое странное, что мне мое необычное имечко начинало нравиться: при знакомстве оно сразу расставляло по надлежащим местам умных и дураков. Если начинались глупые шутки про котов и кошек, то, стало быть, передо мной самый настоящий дурак без прикрас. Такое чудо можно игнорить, поскольку общаться с дураками, коих на Руси испокон веков великое множество, себе дороже. А если человек скромно промолчит, хоть и видно по его лицу, что удивлен моим именем сверх меры, то, стало быть, умный и тактичный человек предстал передо мной. Он боится ненароком обидеть собеседника. С таким можно иметь дело… А вот мудрые люди, на мой «незаинтересованный» взгляд, по привычке прибавляли к моему нетривиальному имени прилагательные, определяющие мою неземную красоту и недюжинный ум: Василиса Прекрасная и Василиса Премудрая… Мне их лесть нравилась. А кому не будет приятно, когда его хвалят? Пусть заранее и, может быть, незаслуженно, но все-таки… Доброе слово и кошке приятно. Слова не мои, народные, а наш народ зря говорить не будет…