Алиса, как он и предполагал, была в её номере. Открыла ему дверь, и по позвоночнику Макса прошёл холодок. Ему казалось, что перед ним стоит незнакомка, которую он видит впервые.
Она обхватила себя руками и отступила, давая ему возможность войти. Что Макс и сделал, быстро осматриваясь, будто рассчитывал увидеть Марка в постели Алисы. Чёрт, как всё это по-идиотски отвратительно.
- Почему ты мне не сказала? - задал он тот вопрос, который мучил его больше остальных.
Почему она, мать её, ничего не сказала? Собиралась ли вообще это сделать? Или видела в нём только влюблённого лоха, которого они вдвоём с Марком бы водили за нос? Может, рассчитывала, что он, как почётный рогоносец, будет спокойно уезжать на сборы и выездные матчи, а Марк в это время будет её потрахивать? Заменять, так сказать, идиота-мужа?
- Мы не виделись после этого.
- Окей. Тогда задам вопрос иначе. Ты бы мне сказала сама?
- Нет.
Она ответила слишком поспешно, будто знала, что Макс спросит, и в результате раздумий пришла к выводу, что врать не станет. И на том спасибо.
- Почему?
- Потому что это помешательство.
- Что именно? Секс с моим братом? Скажи это тем, кого он регулярно и вразнобой трахает. То-то они обрадуются эпитету «буйнопомешанные».
Он почувствовал привкус горечи на языке. Не собирался ни язвить, ни устраивать подобных мелодрам. Но не смог удержаться. Яд этого вкуса вдруг стал разъедать его изнутри, и у Макса появилось совершенно нехарактерное для него желание, чтобы и Алиса горела в таком же пламени, куда они, с Марком на пару, его отправили. Чтобы испытывала хоть сотую часть того, что билось огненными всполохами под ледяной бронёй, которой он - слишком запоздало - закрыл свою душу.
- Макс…
- Что?
- У меня сейчас ощущение, что я просто игрушка.
- Поясни.
- Что я ваша игрушка. Одна на двоих с Марком. Просто вы в детстве не дрались за какую-то особенно ценную вещь, а теперь у обоих появился повод.
- Ты сама хоть слышишь, что говоришь?
Удивление было таким огромным, что Максу даже воздуха не хватило на следующий вдох. Как будто вокруг образовался вакуум, где кислорода не было даже на один глоток. Неужели она сейчас серьёзно? Неужели действительно думала, что она для него - всего лишь игрушка?
Он не мог говорить за брата, но наивно надеялся всё это время, что Алиса чувствует, что она для него значит. Да, когда они только стали общаться ближе, он думал о том, что желает стереть все воспоминания о Марке. Но что ужасного было в этом желании?