Увернувшись от ножа, я выстрелил в него из арбалета усилив болт магией. Оранжевой вспышкой он ударил в грудь игроку, снося того с ног.
– Ребята! Прибежал этот непись! Он мне треть житух снёс за раз! – проорал этот тип на крыльце, пока я в кустах перезаряжал арбалет.
Из дверного проёма показалась знакомая фигура чернокнижницы, а сразу за ней вышел улыбающийся амбал, выводя наружу мою плачущую жену и дочь.
– Выходи охотник, иначе твоей семейке не жить. Хотя, тебя это не пугает. Ведь ты лично убил жену, так что… – сказала эта головорезка и повернулась к амбалу. – Герц, трахни его суженую, можешь даже при дочке.
Я не знал значения второго слова, но судя по вчерашнему дню – догадывался. Меня всего затрясло и как только верзила скрылся в доме, я вылетел из кустов и выстрелил «Стрелой света» прямо по чернокнижнице. Её силовой щит не сработал, благодаря моей светлой способности, а потому, она отлетела к стене дома. Я бросил арбалет и вытянув два кинжала из наручей, бросился на убийцу.
Он, не растерявшись, профессионально блокировал мой двойной выпад, а следующим взмахом хотел меня проткнуть, но я увернулся, полоснув по его щеке лезвием и отскочил.
– Ты меня достал, хренов непись, – шикнул он, нанося мне удар за ударом, но в конечном итоге полоснул меня по руке.
Через несколько секунд, я почувствовал, что моё тело становится ватным и я просто уже не мог блокировать его удары. Паралич. Этот тип парализовал меня. Убийца всадил мне нож в живот, а другой приставил к шее, готовый отправить меня в темноту.
– Стой ты, Рэм! Мы с ним еще не закончили! – услышал я голос чернокнижницы, а убийца, цыкнув, вытащил лезвие кинжала из моего живота, и я кулем упал на траву, не в силах пошевелиться.
Лежа в траве, я увидел, как надо мной склонилась усмехающаяся тварь в человеческом обличие. Но я разлепил непослушные губы и проговорил:
– Чере-ез… несколько минут… сюда придут легионеры… О вас знают. Я позвал… их сюда…
Лицо чернокнижницы изменилось, и она резко перестала улыбаться.
– Мне кажется, ты врёшь, непись… – процедила она, но вот у убийцы расширились глаза, и он недоуменно поглядел на свою подельницу.
– Слушай, Натах. Я не хочу несколько игровых суток сидеть в тюряге из-за твоих заскоков. Если он говорит правду, метки преступников нам не избежать. Ко всему прочему, из-за ребенка-НПС, нам по месяцу впаяют исправительных работ либо, бан. А может что ещё похуже. Я на такое не подписывался. Не дня этого я плачу бешенные бабки за аренду капсулы, – недовольно произнёс хмырь в капюшоне.