– Еще она сказала, что девушка может исчезнуть, – продолжал телохранитель. – Просто перестать быть. Я тогда не понял, что это значит, пока не увидел, как ты это делаешь.
Я нервно покрутила кольцо на безымянном пальце.
– Это что, – Антон кивнул на мою руку, – волшебное кольцо?
“Кто верит в волшебные кольца?”
Телохранитель неожиданно усмехнулся.
– Мир большой. И сложно устроен. В древности вот считали, что весна наступает, потому что Персефона возвращается из царства Аида. И мать ее Деметра так радуется, что все вокруг расцветает.
Мифы древней Греции? Он серьезно? Но вместо этого я спросила совсем другое.
«Ты считаешь, это правда? Про Персефону?»
Чтобы он увидел буквы, мне пришлось ткнуть в них пальцем. Мышцы тут же отозвались болью.
– Люди в это верили, – Антон пожал плечами, но получилось, как будто качнул телом вверх-вниз. – Во что верит много людей, то и правда. Так устроено.
Ну да. И Дед Мороз существует. И Снегурочка. И Персефона.
Я устало ткнулась лбом в стекло. Вместо полей с пасущимися коровами взгляд выхватил хаотичные отпечатки тех, кто ехал в электричке до меня – крупные, мелкие, едва заметные, липкие и совсем прозрачные. К одному даже приклеилась крошечная мошка. Я дохнула на заляпанное стекло, и на нем проявились три коротеньких слова. "Мир сошел с ума".
Напротив раздался короткий смешок.
– А он никогда и не был нормальным.
Улыбка сделала лицо Антона несуразным. Наверняка он и сам это знал – искривленные губы тотчас выпрямились.
– Ты ведь просто веришь, что эти строчки сейчас появляются на столе, – пояснил он. – А кто-то поверил, что весна – юная девушка, которая пробуждает природу, принося в мир новорожденное дитя. За ней приходит Лето – страсть и пиршество, время праздновать и любить. Потом настает время мудрой осени с плодами посеянного. И в самом конце – убийственно холодная Зима.
Люди во многое верят. Иногда хватает веры одного человека, как у тебя. Иногда нужно, чтобы поверил целый народ. Сложно мир устроен, в общем. И все в нем есть. Во что веришь, то и есть.
Я задумчиво потрогала крошечный осколок, впившийся в руку с внутренней стороны запястья. Вокруг него запеклась кровь. “Во что веришь, то и есть”. Какое простое объяснение. Только Антон, видимо, не в курсе, что те, кто верит сам, вынужден платить за фантазии кусочками души. А Лестер никогда не упоминал, что веры нескольких людей хватит, чтобы что-то оживить. И про Дев он ничего не говорил.