И она нуждается во мне так же сильно, как нуждаюсь в ней я.
– Друзья, – соглашаюсь я, пожимая ее руку.
Бритта сияет, нетерпеливо придвигаясь.
– Я так боюсь отправляться в Хемайру, становиться воином, – признается она, изливаясь потоком слов, будто всю неделю их копила, и наконец хлипкая плотина сдалась под их напором. – А теперь, когда мы есть друг у друга, может, все будет не так уж плохо. Вдруг, когда все кончится, ты даже поедешь со мной в мою деревню! Знаю, твоя-то была не лучшая… В общем, в Голме-то все дружелюбные, и у нас полно красивых мальчишек. Они, конечно, тогда будут уже совсем не те, но все равно найдется из кого выбрать! – Бритта смотрит на меня с любопытством. – А ты когда-нибудь целовалась с мальчиком, Дека?
– Что… я?! Нет, никогда!
Откуда вообще взялся такой вопрос? Я никогда ни с кем о подобном не говорила, но теперь, раз уж лед тронулся, Бритту уже ничего не смущает.
– А я – да, разок, на деревенском празднике. Гадость, прям фу. У него изо рта пахло прокисшим молоком. – Она морщит нос. – А почему ты – нет? В смысле, не целовалась?
Я опускаю взгляд, внутри снова зреет то ужасное чувство.
– Никто никогда меня не хотел поцеловать, – шепчу я. – Да и старейшина Дуркас твердил, что поцелуи ведут к нечистоте, а я так отчаянно старалась остаться чистой… и посмотри, куда это меня привело.
Бритта хмурится.
– Чего это? Ты такая хорошенькая. – Она и впрямь искренне озадачена.
– Нет. – Я качаю головой, и в ней мелькают ужасные воспоминания – Ионас, улыбка на его лице, меч в его руке. Девушки, такие хорошенькие, как ты… какая это была ужасная ложь.
Их прерывает фырканье Бритты.
– А вот и хорошенькая, Дека, – говорит она. – Волосы красиво вьются у лица, кожа вся такая гладенькая и смуглая, даже такой глубокой зимой. – И добавляет, словно ей приходит запоздалая мысль: – И есть за что подержаться! Мужчины любят фигуристых. И пухленьких. – Бритта усмехается. – Я вот им всегда по душе.
– Но южан же не любят… по крайней мере, в Ир-футе.
– Тогда, наверное, и хорошо, что мы отправляемся на юг, – похлопывает меня по руке Бритта, и корабль со скрипом приходит в движение.
Я киваю, вознося безмолвную молитву Ойомо: пусть это окажется правдой.