Видимо, спереть общественное, школьное, увести из-под носа подслеповатой, добрющей «Зины» журнальчик показалось «обер-лейтенанту» верхом цинизма. Потому он нервничал и потел.
Но совершил этот подлый акт. Хотя можно было взять «МК» из библиотеки «под роспись», держать дома целую неделю или даже месяц, сдать обратно в целости и сохранности. Но, во-первых, отчим мог «скурить», пустить мягкие странички журнала на самокрутки. Во-вторых, на обложке красовался «потрясный» парусник, каравелла, на котором испанец Колумб открыл Америку. Парусник был выписан ярко и мастерски. С крестом на парусах, выгнутых, как пузыри, готовые вот-вот лопнуть от ужасающего ветра. С виду, неуклюжая, с выпуклыми, деревянными бортами, каравелла будто стремилась вырваться на свободу из брызг «бешеных» волн и «штормяги», продрать обложку острой пикой бушприта.
Сёма никогда «живьём» не видел ни моря, ни океана. У «богатеев», соседей по бараку, по чёрно-белому «телику» с «водяной линзой» не оценишь потрясающих красот и великолепия морских просторов, безумной мощи штормовых волн.
Картинка из журнала произвела потрясающее впечатление на «сухопутного» мальчугана. Он пожелал ею завладеть навсегда, «заделать» в рамку и повесить на чердаке, в своём уютном уголке уединения.
В-третьих, в журнале были даны подробные чертежи каравеллы. Мастеровой воришка намеревался в будущем «замастячить» «потрясный» парусник.
– Во-о-о такущий! Аграменный, как корыто! – Сёма размахнулся руками метра на полтора. – Со всей «мелкотней».
С флагами и парусами, с «настоящинскими», бронзовыми пушками из втулок, чтоб «дробинами пулялись».
Романтику-авиамоделисту тоже нравились «потрясные», стремительные «белокрылые» парусники – «бродяги морей и океанов». Но он, молча, и самозабвенно восхищался ими, не собираясь переходить из «летунов» в стан «посудомоделистов».
Уникальный и удивительный, чайный клипер «Катти Сарк», для ускорения хода, мог выпустить по бортам дополнительные паруса, как белоснежные крылья. В восьмом классе авиамоделист изобразил акварельными красками клипер именно в таком полёте над волнами. Но кто-то, наглый, «спёр» красивый рисунок. Не думаю, что это был Сёма.
С детства авиамоделист оставался фанатом самолётов. Особенно, фанерных бипланов Первой мировой войны. «Ньюпор», «Фоккер», «Моран» «Альбатрос» и многие другие «этажерки» хотелось выполнить копиями на радиоуправлении. Даже тихоход «Фарман» его восхищал своим изяществом белокрылой птицы и уникальной «летучестью».