– Малиновый пирожок! – ноль эмоций с ее стороны. – Мне помощь нужна! – самого паника накрывает. – Птичка, я встать не могу! – продолжает идти, даже ухом не ведет. – Безе-е-е! Блять. – все дальше и дальше уходит. – Ева! – замирает, карамелька. Паника отпускает. – Ева. Помоги!
Оборачивается, стоит несколько секунд, смотря сквозь меня. Моргает крылышками Жар-птица и двигается в мою сторону. Не знаю, то ли мир замер, планета с орбиты сошла, то ли малиновый пирожок так медленно идет, будто на казнь.
– Что с тобой? – дистанцию держит, близко не подходит.
– Упал, – не очевидно разве. – Не могу на ногу наступить.
– Сейчас вернусь в лагерь и пришлю помощь.
– Нет! – резче чем следовало говорю.
– Что тогда ты от меня хочешь? – злится, щеки розовыми пятнами покрываются, ноздри раздувает. Драконица.
– Найди палку, чтоб я мог опереться.
– Нет, – категорически заявляет и для достоверности мотает головой. – Пришлю помощь из лагеря. Вдруг тебе носилки нужны.
– Просто найди мне палку!
Не слушает, разворачивается и уходит. Ко мне уже змея подкрадывается, чувствую, как сверкают глаза, готовой напасть кобры. Только от мысли, что сюда придет толпа студентов, и будут пытаться меня транспортировать, приступ подкатывает.
– Ева! Остановись, – шаг замедляет. – Пожалуйста.
– Говори, что хочешь сказать, – не оборачивается.
– Если позовешь на помощь, я умереть могу, – выдавливаю из себя со скрипом.
– Что за чушь ты несешь! – оборачивается и стрелами, наконец, целится. Артемида.
– Подойди ближе. Я все расскажу. Это не чушь.
Слушается, приближается, но дистанцию в два шага держит.
– У меня фобия, – нехотя выдавливаю. – Я не могу прикасаться, – показываю ладони и пальцем в губы тычу. – К другим людям. Приступ начинается, от которого могу умереть.
– Чушь! Как же ты меня… – дышит тяжело, щеки румянцем наливаются, то ли от злости, то ли в этот раз от смущения. – Тогда трогал?
– Ты для меня особенная, одуванчик, – сам не верю, что говорю это. – Единственная.
Стоит – ресницами хлопает. Волны внутри поднимает, цунами собирает, крыльями все нутро щекочет.
– Что стало причиной? – неужели не видит: и так еле все это из себя выдавливаю. Добить хочет.
Как рассказать такое? Мыслями возвращаюсь в прошлое. Озноб пробивает, ребра трещат, ломает всего. Снова и снова. Старая картинка десятилетней давности, спрятанная на самом дне сундука подсознания, перед глазами встает.