– Минус ремонта своими руками в том, что недостатки видишь, а сами руки оторвать некому.
Я поджала губы. Она чертовски права. Обои пузырились, швы не сходились, пришлось ровнять их внахлест и пользоваться девизом: «Да и так сойдет!»
– М-м-м-м, – промычала неопределенно, – может, все-таки рабочие?
– Нет, – уперлась Даша, – сами все сделаем, не пущу сюда никого, – и обиженно посмотрела на меня.
Год назад умерла мама, оставив нам с сестрой огромную трешку в Москве. В наших комнатах все было устроено так, как нам нравилось, а из маминой мы решили сделать уютную гостиную. Почему так быстро принялись за ремонт? Потому что хотели выгнать грустные воспоминания о ее продолжительной болезни и вновь наполнить это помещение чем-то радостным, заботливым и родным.
Я пожала плечами. Даша в приступе ярости топнула ногой, пугая еще одного нашего сожителя – ротвейлера Бали.
Пес был труслив, но очень дружелюбен.
– Что ж у нас все не как у людей? – злилась она.
– Ну мама часто приговаривала, что мы ведьмы, – съехидничала, пытаясь поднять ей настроение.
– Прокляну, Машка, – ухмыльнулась сестра и, резко развернувшись, случайно задела ведро с остатками клея. – Жеваный крот! – крикнула, наблюдая, как жижа растекается по полу.
– Досадненько, – согласилась я, осматривая пострадавший участок.
Неожиданно вокруг нас замерцали стены, засверкали золотые огоньки разного размера, сужая пространство и заставляя нас двигаться к центру комнаты.
– Что это? – заверещала Даша.
– Мне откуда знать? – вопила также. – Инопланетяне?
Ведь могли. Сколько свидетельств от неуравновешенных людей. Может, не врали? Как объяснить это явление?
Наши животные прибежали на испуганные крики и тоже увидели происходящее. Бали, как настоящий защитник, или, наоборот, как трусливый зайчонка, встал перед ногами моей близняшки. А мне достался Пират, который, не считаясь с моим болевым порогом, выпустил когти и забрался по моей штанине.
– Бл*! – уже орала я от боли и закрыла глаза.
Раздался оглушительный залп, а потом наступила тишина.
Длительная.
Через какое-то время приоткрыла один глаз. Потом второй.
– Как думаешь, где мы? – сказал мне кот, сидящий на сколоченных деревянных лесах в какой-то страшной комнате. В очень жуткой: высокий-превысокий потолок с посеревшей лепниной, огромное окно с колыхающейся белой рваной занавеской.