– Отвали. – Буркнул Томас, уткнувшись в свою тарелку.
– Хотя стой, кто тебе это рассказал? – он всё-таки спросил об этом через минуту.
– Оливер.
– Когда успел? Мы же с тобой везде вместе ходим. – Он уставился на меня, как на профессионального лжеца. Чует подвох.
– Ты сидел дома, потому что разбил коленку, мама не разрешила тебе гулять. – Я максимально гордо посмотрел на него.
– А, точно. С ним больше не общайся. – С Оливером и Рори я познакомлю вас немного позже. Том сделал безразличное лицо.
– Ты тоже с ним общаешься, дурень. И кстати, почему ты мне указываешь?! – Тут я чуть не взорвался. Смотрю на брата с таким недовольством, как на тушёную капусту.
– Я старше и могу тебе указывать. И да, я тоже общаюсь с Оливером. Но на тебя он плохо влияет, а на меня нет. У меня иммунитет на идиотов. Я же с тобой живу. – Томас научился затыкать мне рот ещё в дошкольном возрасте. Мы нахватались такой манеры общения от старших ребят, которые живут на нашей улице. Кстати, это наше последнее свободное лето, в сентябре идём в школу, и наш словарный запас пополнится новыми ругательствами.
– Как ты меня назвал? – Я на грани.
– Идиот. Ты самый идиотский идиот из всех идиотов на этой планете. – Огрызнулся брат.
Всё. Острая потребность отомстить не заставила себя ждать. Я не особо злился, просто захотелось швырнуть в Томаса чем-нибудь. Даже не думая, я взял тарелку и выплеснул ещё тёплый оранжево-жёлтый суп на своего брата. Каша, в которой ковырялся брат, оказалась у меня за воротником. Я кинул в него кусок хлеба, он высыпал мне в волосы соль. Мама зашла в кухню в тот момент, когда я сильно ударил Тома ложкой прямо по лбу. Мы оба и половина всего пола в маленькой кухне были заляпаны всем, что только было на столе. У нас под ногами валялся размокший хлеб и банановые сконы (такие печенья-булочки), каша размазана по стульям, стол в разводах супа. Первым делом мама приложила пакетик со льдом к красному пятнышку на лбу брата и заставила меня просить за это прощение. Я сквозь зубы процедил "прости".
На этот раз виноватый взгляд не помог избежать наказания. Сначала нас, естественно, строго отчитали прямо на месте преступления. А перед тем как простоять ровно 40 минут каждый в своём углу, мы смыли с себя еду и переоделись. Периодически мама приходила и смотрела на нас. Видимо, чтобы напомнить, как сильно мы виноваты. Я и Томас уже прекрасно знали, что освободиться, досрочно не получится.