– Но вы же пришли…
– За кошельком. Там есть кое-что нужное, поэтому желательно его вернуть.
– Прошу вас…
– Мое время дорого стоит. Не боитесь, что я выставлю вам счет? – заглядывает своими голубыми в мои глаза.
– Сочтемся, – выдерживаю его взгляд.
Артемий вздыхает. А потом, сцепив зубы, набирает чей-то номер телефона и тоже выходит из-за ширмы. Но я все равно не слышу разговор. Даже начинаю думать, что он нас бросил и уехал несмотря на то, что у меня остался его кошелек. Хочется разреветься. Даже подумываю сбежать и обратиться в другое отделение. Но спустя минут пятнадцать, чудо-босс возвращается.
– Сейчас за ней приедут.
– Кто?
– Представитель органов опеки и врач.
– Зачем?
– Пока родители не найдены, ребенок должен находиться под наблюдением. Вы же не думали оставить девочку себе? – холодно спрашивает, смотря на то, как я прижимаю крошку к груди.
– Я хочу убедиться, что она будет в безопасности.
– Уверен, у нее отличный ангел-хранитель. Судя по тому, что она вообще осталась жива, после вчерашнего путешествия в запакованной корзине.
– Как можно быть таким бесчувственным?!
– Да, я не слишком сентиментален. А вы ненормальная, если думаете, что вокруг вас живут только добрые феи и супермены, которые помогают запросто так, ради того, чтобы мир стал лучше! Посмотрите статистику, сколько младенцев ежедневно крадут и используют в преступных целях! А сколько детей погибает из-за врачебной халатности?! – бросает Артемий, сжимая кулаки и отворачиваясь. Повисает пауза. Не знаю, что сказать на его обвинение.
– Быть может, я и ненормальная, но уже пережила достаточно, чтобы понимать, каково лишиться последней надежды стать матерью. И уж точно не вам судить об этом. Вам никогда не понять! – едва не срываюсь на крик. Останавливает лишь то, что Сашенька прикрывает глазки и я боюсь ее напугать.
Артемий кидает на стол карточку.
– Это что?
– Адрес моего секретаря. Отправите кошелек курьером. Доставку оплачу сам. Всего доброго! – кивнув, он разворачивается и быстро уходит. Не давая мне и слово сказать ему вслед.
– Ну что, малышка, вот мы и остались с тобой одни. – Вздыхаю и жду. Больше ничего не остается. У меня нет никаких прав, лишь обязанности. Такова жизнь.