Я не знал, чего мне хотелось больше.
– Можно выпить? – она довольно грубо разорвала эту хрупкую магию.
– А тебе восемнадцать-то есть? – почти в тон ей ответил я, но не сдержал усмешку.
– Сделки заключать можно, а выпить нельзя? – Кажется, она тоже усмехнулась, но тон был грустный.
– Сделки честнее алкоголя. Ты знаешь, чем и за что платишь.
– И ради чего пускаешь жизнь под откос…
– Совершенно не обязательно, – привычно парировал я. – Если сделка обдуманный, а не импульсивный поступок.
– Иногда ты платишь больше, чем ожидаешь. – Она запнулась, но я продолжал молчать. – И получаешь совершенно не то, за чем пришел. Мне уже есть восемнадцать.
На этой фразе она наконец повернулась. Темно-карие глаза были грустные под стать голосу и большие, как у олененка. От этой ассоциации что-то дернулось внутри.
Я не смог долго на нее смотреть, поэтому сходил на кухню и исполнил просьбу. Девушка неумело попыталась открыть бутылку.
Я понимал, что она пришла за сделкой и старается храбриться, но отчего-то совершенно не хотел помогать. Я не палач и, в сущности, даже не такой говнюк, каким меня хотят видеть. И срывать жизнь очередной импульсивной малолетки, – а связь с Котерией всегда выходит боком, – не хотел. У меня нет недостатка в клиентах, и я всегда найду, за чей счет выжить.
Даже смешно – я могу быть избирательным. Я могу оградить чью-то жизнь от себя, хотя и не должен.
– Выпей и уходи, – вдруг сказал я. – И не придется ни за что платить.
Но она осталась стоять, не сводя своих оленьих глаз с меня. Ну что за черт.
– А ты не думал бросить Котерию? Отказаться от сделок, дожить оставшиеся годы как обычный человек.
Я засмеялся. Уже не раз слышал подобную святую чушь, но так трогательно – впервые.
Растянулся на дорогом сером диване, стильно вписывающемся в стеклянный дизайн пентхауса. За панорамными окнами молнии вовсю резали мрачный город, и я имел лучший вид на это бедствие. Жил ли я богато благодаря Котерии? Безусловно. Держался ли я за все это?
Деньги – пыль.
Так говорят те, у кого они есть, и я один из них. Но потратить деньги «с чувством» уже не смогу. Этот дар доступен только людям, да и то не всем. Чем грязнее душа, тем меньше чувствуешь.
А я и вовсе не чувствую.
Потому что я не человек. Я – тень, след Котерии в этом мире, и никогда не буду свободен или жив.