– Ионыч, может, хотел выпить, как человек, а ты ему весь кайф обломал, – устало сказал Сергей, выключая компьютер, – Не в курсе, как там Носорог, отпускает уже? Можно расходиться?
– А не надо от народа отрываться и честно украденное добро по сейфам прятать, – Павлик удовлетворенно крякнул и протянул через стол бутылку, – На, лакни, освежает. Создает, скажем так, праздничное настроение.
Пить Сергей не любил и не хотел, а «Джека Дэниелса», равно как и вообще любое другое виски, уже забыл, когда последний раз пробовал на вкус. К выпивке у него всегда было отношение было традиционно-правильное, то есть – чуть чуть и исключительно по праздникам, не говоря уже о том, что одна только мысль пить из горла после Павлика немедленно вызывала отторжение на грани тошноты. Но, во-первых, с самого утра сегодня на душе было настолько погано, что, вопреки своему принципу еще со студенческих лет, наперекор всему, стараться воздерживаться от алкоголя, в первую очередь, именно тогда, когда плохо, чтобы, не дай Бог, не привыкнуть и не спиться, Сергей как раз думал о том, что, возможно, именно сейчас, в честь уходящей вместе со старым годом очередной частицы жизни, можно было бы, пожалуй, немного отступиться, отвлечься и расслабится. А во-вторых, да, пожалуй, и в главных, хоть он сам себе в этом, обычно, открыто и не признавался – совсем не хотелось ссориться с Павликом, особенно, с пьяным. Без малого два года назад, когда во время посвященного дню нефтяника корпоратива, Сергей отказался, как положено «настоящему мужику», залпом выпить двести грамм без закуски, жирный урод едва не выбил ему зуб. Протрезвев, конечно, даже сделал вид, что извинился, а затем вел себя, вроде как, будто ничего не произошло, разве что, и без того обычного для него презрительно-снисходительного панибратства в общении с Сергеем с тех пор значительно прибавилось. Поэтому, насколько бы противно это ни было, но связываться с ним лишний раз, мягко говоря, совершенно не хотелось. Хотя, разумеется, от очередного осознания собственной трусости и никчемности, на душе немедленно сделалось еще гаже, а ведь буквально пять минут назад, казалось, что хуже, нежели сейчас, быть уже совершенно не может.
Дабы заглушить всю эту клокотавшую внутри мерзость, Сергей сделал сразу три щедрых глотка – виски скатилось по пищеводу, словно лава по склонам извергающегося вулкана и разорвалось в желудке серией термобарических вспышек, немедленно выбросивших в кровь живительное тепло. Тускло зеленые стены офиса, по случаю праздника безвкусно украшенные вырезанными из фольги снежинками, разноцветным дождиком и облезлыми китайскими пластиковыми шариками, душно и тесно сдавливавшие каждое рабочее утро на протяжении последних лет, будто узкий бетонный гроб, сразу подернулись пленкой зыбкого, расплывчатого марева и несколько раздвинулись в стороны, давая вздохнуть немного свободней. Сергею даже пришло в голову, что, действительно, зря он уж так радикально пренебрегал алкоголем, а принципу трезвости, определенно нужно временно изменить – по крайней мере, сегодня.