Кухню заполнял умиротворяющий шум льющейся из крана воды и лёгкое дребезжание тарелок. Влад мыл посуду после ужина. С момента, как он запер девчонку в подвале, прошло около шести часов. Злость, до этого обвивающая всё естество мужчины своими ядовитыми щупальцами, которые отравляли мысли, понемногу отпускала. Влад перевёл взгляд на бумажный пакет с уже подсохшим круассаном, брошенный на тумбочке.
–А она ведь с утра ничего не ела, – пробормотал он себе под нос. От долгой жизни в одиночестве он привык разговаривать сам с собой вслух.
Налив в жестяную кружку воды и прихватив пакет с круассаном с тумбочки, Влад спустился в подвал. Свет, льющийся из приоткрытой двери, выделил насупившуюся фигурку в самом углу, жмущуюся к стене. На Барсова сверкнули два недовольных серых огонька. Темные стены, тишина, пропавшее чувство времени и сидение на холодном полу сделали своё дело – девушка отчаялась. Она ненавидела сильнее, чем боялась. Или ему так казалось.
Влад подошёл и молча поставил кружку рядом.
– Убери ссанину, воняет, – с неприязнью прорычала Саша и резко двинула жестяной тазик ногой. Тот продвинулся на несколько сантиметров, с режущим слух скрежетом металла о бетонный пол, и покачнулся, выливая содержимое.
Влад с Саней в гробовой тишине смотрели, как моча растекается по начищенным кожаным ботинкам. У мужчины дёрнулся глаз. Саша подняла голову и мстительно улыбнулась. Глаза наполнились торжеством и злорадством.
– Извинись, гадина, – прошипел Барс сквозь сжатые зубы, наклонился и схватил девушку за ворот футболки, приподнимая к себе. Их лица были практически на одном уровне. Голубые глаза, источающие ледяную злость, словно скованный морозом океан. А напротив – грязные серые омуты, в которых заселились черти.
– И не подумаю, – гордо ответила Ласкина и плюнула ему прямо в лицо.
Слюна стекала по прикрытым векам на густые ресницы. Отдельные капли попали на полные губы. Мужчина тяжело дышал, пытаясь успокоиться. Выходить из себя – не его метод. «Я профессионал, я хладнокровен, я профессионал, а она – просто испуганная девчонка», – повторял про себя Барсов, как мантру, пока стирал рукавом кофты слюну с лица.