Невольно, прячась в объятиях собственного наставника, вспомнила, как эти же руки крепко держали и кружи за помостом, а сам тренер кричал:
–Женюра, мы чемпионы!
Сложнее всего оказалось осознать вот это маленькое: “Мы чемпионы!” Точнее, первое «сложнее всего» было в этом, потом добавилось еще много разного. Когда скручивала завершающий винт, вдруг подумала: “Если сейчас чисто встану, все! Все сделала!” Мысль влетела и вылетела в пустоту, а ноги в тот же момент спружинили в полотно батута.
Вот тогда и было счастье, огромное, настоящее, больше которого на той олимпиаде уже не случилось. Василич кружил после оценок на руках, кричал, что она чемпионка, что они – чемпионы, а счастье было в последнем приземлении, в том, докрученном в воздухе, винте. Прошло больше двадцати лет, но все так и осталось.
Потом был отходняк, слава, звездная болезнь, снова отходняк, попытка стать тренером и окончательное успокоение в мире журналистики. Она не так плохо прошла свои медные трубы, как могла бы, хотя и не без потерь.
– Стас!– махнул головой старший из мужчин.– Загляни к этому балбесу, где он там потерялся?! Дольше девок красоту наводит!
Только помощник тренера, парнишка лет двадцати-двадцати двух двинулся в сторону дверей раздевалки, как оттуда показался молодой человек на полголовы выше Стаса и почти на голову выше остальных своих педагогов.
– Что ты там столько времени возился?!– проворчал Константин Васильевич.
– Мам!– парень не обратил никакого внимания на ворчание наставника.– Видела, как меня в конце понесло, но я вывернулся?!
На женщину ее же собственными глазами глядел симпатичный подросток.
– Было бы чем хвастаться!– фыркнула Соня.– Ты, вроде, гордишься этим?
– Но я же не улетел за батут?!– резонно отметил парень.
– Еще не хватало!– теперь уж возмутился и Василич.– Мать, воспитай разгильдяя!
Вся эта шутливая перебранка, конечно, была не всерьез. Настоящий разбор будет вечером на тренировке. Свое не самое плохое место спортсмен взял, тренерам, пожалуй, не стоило сильно горевать, хотя брак спортсмена – это и их брак в работе. Если не технической, то психологической.
Евгения и сейчас не знала, куда отнести семнадцатилетнего Макара: к последствию звездной болезни, славы или отходняка, но любила своего парня самозабвенно и желала ему только успеха. Большего, чем у нее.