– За что?.. – тихо спросил он, но прозвучало это словно рокот в груди дракона перед извержением пламени…
– Дяденька, да она сама виновата… – принялся оправдываться я, потому что нихуя не хотел пропадать без вести, как те, другие, студентики. – Пристала со своим аниме ебучим, начала показывать всякое, неприличное – вот Жека ей и ответил, чтоб шла хуй сосать. Но метафорически же, а не по-настоящему…
– Значит, вам не нравится аниме, и поэтому вы захотели, чтобы моя несовершеннолетняя, невинная внученька, этот ангелочек с чистым сердцем, пошла сосать член? – подытожил мужик задумчиво.
– Метафорический, – кивнул я.
Какое-то время старик молчал. Явно крепко задумавшись.
– Я человек военный и не знаю, что значит "метафорический", но точно знаю, что это не значит "большой", потому что у вас, уёбков, хуи явно с мой мизинец, потому что иначе вы бы не стали обижать моего ангелочка… Но вот что я знаю точно, так это то, что вы будете наказаны самым страшным образом… Не любите аниме, значит, блять?
По затянувшейся паузе я понял, что последний вопрос не был риторическим.
– Не очень… – честно признался я.
– Ну так, значит, я вам устрою такое аниме, что вы охуеете…
Честно говоря, я думал, он сейчас начнёт пиздить нас, словно какой-нибудь Наруто, выкрикивая "Аригато!", или что они там, блять, кричат в таких ситуациях. Но мужик вместо этого поднял руки, щёлкнул пальцами и произнёс:
– За десантуру, блять!
И мы оказались… В аниме…
Стою перед целым классом рисованных аниме-уёбков. Пацаны в белых рубашках, галстуках в полоску и тёмно-синих костюмах, а девчонки… В том же самом, только с юбками. У всех здоровенные глаза, лохматые причёски, все пиздец как эмоционально базарят и при этом очень гипертрофированно жестикулируют… Короче, полное аниме, блять…
– Класс, прошу внимания! – заговорила учительница.
Я понял, что она учительница только потому, что она стояла перед классом, а не сидела за партой. Тут все выглядели на один возраст: хуй знает какой. Гладкие ебальники, кожа без возрастных изменений, одинаковые фигуры, даже одета училка была примерно так же, как ученицы, разве что юбка более шлюшачьего кроя, с вырезом. Короче, любому, из здесь присутствующих, могло быть как восемь, так и пятьдесят, и возраст определяла не столько внешность, сколько контекст.