Началось же все с самого обычного насморка. Как-то раз вернувшись домой после напряженного рабочего дня дядя Поль почувствовал себя не очень хорошо. Он проглотил таблетку аспирина и как обычно погрузился в изучение бухгалтерских книг.
Чуть позже появились резь и жжение в глазах, кашель. Приехавший незамедлительно доктор Дюкло (он жил неподалеку, в городке Трувиль-Довиль) осмотрел владельца завода и заявил, что это, очевидно, аллергия. «Ничего страшного, – заверил он Поля Мартэна. – Я дам вам лекарства, и вы быстро избавитесь от недомогания». – «Очень хорошо», – ответил промышленник. – «Однако не лишним будет все-таки выяснить, что именно вызывает у вас неприятные ощущения, – добавил Дюкло. – И впредь избегать контактов с этим аллергеном». «Да, да, вы совершенно правы, док», – ответил Мартэн, уже потерявший интерес к предмету разговора. Лично ему происходящее представлялось ерундой, нелепостью, досадным недоразумением.
Однако промышленник оказался неправ: наутро симптомы аллергии не исчезли. Напротив, насморк донимал Мартэна все больше, приступы кашля участились и стали до невозможности продолжительными. Вдобавок, на руках и спине больного вскочили огромные волдыри, словно кто-то всю ночь охаживал дядюшку Поля крапивой. Собственная беспечность вышла Мартэну боком.
В последующие дни предпринимателю становилось только хуже. Дюкло в недоумении пожимал плечами: он был совершенно бессилен, его лекарства нисколько не облегчали страданий больного.
Разумеется, на виллу, словно воронье, начали слетаться ведущие европейские аллергологи и иммунологи мирового значения. В частности, из Парижа по приглашению Дюкло приехал профессор Маршан. Знаменитый Рийсберген покинул свою уютную роттердамскую квартиру, чтобы лично наблюдать нетипичную аллергию. Прибывали все новые и новые специалисты, на вилле Мартэна стало шумно и многолюдно. Случай выходил необычный, можно сказать, исключительный, о нем даже писали в «Пуэн» и «Фигаро».
Общение больного с медиками напоминало допросы. Рийсберген исполнял роль доброго следователя, Маршан убедительно притворялся злым. «Бывали раньше у вас аллергические реакции?». – «Не помню», – отвечал Мартэн. «Вспомните, пожалуйста», – упорствовали врачи. Еле сдерживаясь, чтобы не послать их ко всем чертям, Мартэн начинал перебирать в памяти события далекого прошлого и, разумеется, припоминал, что один случай имел место. «Еще во время войны, в госпитале», – пояснял предприниматель. – «Что вызвало аллергию? – ласково улыбаясь, допытывался добрый Рийсберген. – «Пенициллин, черт бы его подрал». Светила медицинской науки переглядывались, перемигивались, улыбались: ну, разумеется, пенициллин, уж такой распространенный случай. Маршан оборачивался к стоявшему в сторонке Дюкло, как бы вопрошая: в чем дело, голубчик, что мы здесь делаем, зачем мы тут? Но Дюкло, нисколько не смутившись, отвечал вслух: «Нет, пенициллин здесь ни при чем. Я проверял. Это нечто совершенно иное». И расспросы продолжались с новой силой.