В том, что Мессия спустится с небес ещё не раз, я нисколько не сомневаюсь, ибо пока вакансия Спасителя не занята, поиск кандидатов продолжается.
Предчувствие второго пришествия в трёх редакциях:
Редакция первая. Требуется преподаватель…
Всем наставляющим на путь истинный посвящается…
Я ещё раз сверил адрес, записанный синими чернилами на белой новенькой ладони, с металлической табличкой. Было заметно, что её прикрепили к стене на скорую руку, к тому же с правой стороны от массивной дубовой двери, обитой кованым железом. Старинная готическая пропись считывалась с трудом.
– Вроде бы, ошибки нет, – подсказал я самому себе, всё ещё не в силах окончательно и бесповоротно решиться на кардинальные изменения в своей юной и уже такой незавидной судьбе.
Кнопки звонка нигде не было видно, ничего такого, кроме отполированного латунного кольца, привинченного к двери. Опытным путём, то есть путём проб и ошибок, я наконец догадался, что с его помощью можно легко возвестить тем, кто меня ещё ждал, о своём приходе.
– Нелепость какая! – проворчал ещё кто-то внутри меня, точно оторванный от приятного сна.
Я огляделся и, убедившись, что поблизости нет ни души, постучал. Ответа не последовало. Несколько секунд пришлось прислушиваться, до предела напрягая свой безобразный с музыкальной точки зрения слух, – безрезультатно. Затем постучал ещё раз с тем же глухим эффектом. Видимо, информация оказалась непроверенной, и меня никто здесь не ждал. Попробовал отойти от двери и задрать голову… Надежда увидеть какие-нибудь окна не оправдалась: все стены древнего строения, выходившие на улицу, оказались такими же «глухими», как и всё остальное.
Я огляделся, рассчитывая на помощь прохожих, теперь-то они мне, естественно, понадобились, но по странному стечению обстоятельств никого возле меня не нарисовалось. Пейзаж оставался прежним, серым и безлюдным, пока к нему не присоединился такой же одинокий ветер, пригнавший к моим босым и дрожавшим от нетерпения ногам сухие листья из соседнего парка, с огромными мёртвыми деревьями. Вслед за ветром прилетел громогласный чёрный ворон, предвестник всякого несчастья, чтобы, как и полагается в подобных случаях, прокаркать над самой головой. Я вздрогнул, а суеверный страх покрыл мою кожу под сутаной колючими мурашками.