Паша развернулся к плите. Перемешал на сковородке картошку.
– Что ты к ней привязался? – вступился Сергей. – Девчонки и есть девчонки. Чего ты хочешь от них? Сам говоришь, что она умная. Надоели ей друзья вашего круга. А я, между прочим, тоже не из «ваших», если что! Но ведь ты именно меня пригласил. Зачем?
– Да ты не обижайся, Пирог! Мы-то с тобой давно знакомы!
– Не больше года, Паша, – уточнил Сергей. – Это было после того, как ты ушатал батину машину. Вот тебе и понадобился мастер, чтобы быстро и недорого! А уж кто тебе меня посоветовал, не знаю.
– Ну да, ну да, – задумавшись, согласился Паша.
Он выключил плиту и переложил со сковородки в тарелку гостя подрумянившийся картофель.
– А давай-ка, Серёга, за дружбу выпьем! – предложил хозяин, наливая в рюмку водку. В свой бокал он слегка плеснул коньяка.
– Отчего же не выпить? Выпьем!
Сергей привычным движением опустошил ёмкость. Паша, как обычно, чуть смочил губы. Гость закусил солёным огурцом и принялся за картошку. Паша наблюдал за ним молча, держа бокал у носа. Сергей, почувствовав его взгляд, вопросительно вздёрнул голову.
– Ешь, ешь, – Паша поднялся, – я сейчас подойду. Посмотрю, как там гости, не надо ли чего.
Из зала доносился смех, оживлённый разговор и песни из телевизора. Сергею определённо нравился этот вечер, и его не пугало получасовое возвращение домой пешком по морозной ночи. Он нечасто ходил в гости. Иногда бывал у Вити или у Антона. Чаще собирались у Антохи, когда у него был видик, которым расплатился с ними очередной автолюбитель. Приставка была неисправна, но Антон, знатный электрик и радиолюбитель, быстро починил её. У него был небольшой цветной японский телевизор, у Вити – советский, который иногда показывал в цвете. У Сергея из средств массовой информации было только радио.
Сергею не терпелось выйти в зал и познакомиться с гостями, но он ждал, когда его представит Паша. Парень, пока хозяин общался с гостями, отхлебнул из его бокала. И был приятно поражён. Вкус коньяка разительно отличался от того, который пил Сергей. Он попытался прочитать и запомнить его название, но непонятные буквы никак не хотели складываться во что-нибудь вразумительное.
На пороге появился Паша.
– Секунду, – сказал он и закрылся в туалете.
Через минуту вышел, вытирая лицо и руки полотенцем. Прошёл на кухню, достал из кухонного стола две бутылки вина с вытянутыми горлышками, от пробки до этикетки которых тянулась витая разноцветная нить.