Зародившаяся в мозгу мысль об установлении дистанции между нами тут же была разбита вдребезги принятым мною накануне решением: дать шанс себе шанс забыть Давида.
Я вскинула голову, расправила плечи, чуть крепче прижалась к мужчине и, достав из арсенала женских штучек давно пылившуюся без дела обольстительную улыбку, смело нацепила ее и одарила ею рыцаря. На Давида она не действовала, поэтому и была забыта, а на Павла произвела впечатление и дала сигнал к более решительным действиям. Встрепенувшись, словно павлин, распушивший хвост в период брачных игр, он галантно открыл и придержал дверь, впуская меня в помещение уютного кафе.
– Что будешь заказывать? – уточнил у меня Павел, листая меню.
– Я люблю у них запечённые овощи и теплый салат из куриной печени. – У меня не было необходимости заглядывать в перечень предлагаемых блюд, его я знала и, выбрав однажды для себя любимые блюда, всегда заказывала только их. Поэтому папка-меню так и осталась лежать нетронутой на краю стола.
Павел сделал заказ за нас двоих и, дождавшись, когда официант оставит нас вдвоем, завел непринужденный разговор – о природе, о погоде… И я влилась в него, без пафоса, ужимок и завуалированных намеком – мы просто общались, как старые приятели, что были дружны все десять лет школьной жизни, а после разъехались по разным городам.
Получасовой обеденный перерыв пролетел, Павел расплатился за наш заказ, и, не прекращая обсуждать премьеру нашумевшей киноленты, мы вышли из кафе и направились в офис. Но холл первого этажа был пуст, и, не убирая руки с моей талии, Павел провел меня к лифту.
– Какие планы на выходные? – непринужденно, будто, между прочим, спросил он, нажав на кнопку вызова лифта.
Я окинула его внимательным взглядом, прокручивая в голове все то, чем собиралась наполнить эти два дня (в общем-то, стандартный набор, но мужчине об этом знать не нужно). И только набрала в легкие воздуха, чтобы сказать, что абсолютно свободна и доступна… для его идей на «уикенд»…
– Как прошел обед? – раздался вкрадчивый голос, почти над самым ухом.
Все слова застряли в горле, перекрыв заодно и доступ кислорода, а мелкие мурашки галопом промчались, по моему вмиг одеревеневшему телу. Я медленно развернулась и споткнулась о холодный, оценивающий взгляд Давида, подошедшего к нам.