В целом Антон мало чем отличался от большинства. Не совсем урод, но явно не красавец; того, что называют харизмой, в нем тоже не наблюдалось. Не особенно успешный в своих начинаниях. Людей вокруг него вертелось достаточно, но по-настоящему близких, кроме родственников, – никого. Человеком Антон был скорее хорошим – искренним, тонким, понимающим. Только кому все это надо? Кто вообще видел его таким? Родители да старший брат (он же и лучший друг), с которым получалось общаться не так часто, как хотелось бы.
В начале студенчества брата настигла такая любовь (а его пассия с детства так хотела красивую свадьбу), что он, никого не слушая, бросил университет, чтобы освободить время для работы, быстро скопил денег… и в девятнадцать лет влюбленные стали мужем и женой. Естественно, брат съехал от родителей – молодая пара сняла квартиру. Теперь у них уже был двухлетний сын.
Вероятно, над мужчинами в семье Антона довлело какое-то особое проклятье, не позволявшее им задерживаться в высших учебных заведениях – его отец сменил место учебы целых четырежды. Но у него это шло от неспособности заниматься чем-то одним, желания успеть все сразу. Брату Антона надо было обеспечивать семью. А сам Антон… просто думал, что будет интересно, а оказалось – не его.
Он давно привык так ошибаться – и в людях, и в занятиях, и в привычках, и в суждениях… Несмотря на недовольство родителей, парень не спешил поступать в другое место – решил какое-то время подумать. И пока взял паузу. Курил. Читал книги. Иногда развлекался с друзьями. Иногда работал – кем попало, просто ради денег. Торчал в социальных сетях. Слушал музыку на большой громкости, когда никого не было дома. Существовал в своем ритме. И ждал.
В тот день к нему наконец пришло чувство, что – дождался. Но чего?
«Когда-нибудь я все пойму. А сейчас главное, что мне легче. Я выпил кефир. Голова проходит. И той девушке я не позвоню. И нечего слишком много размышлять о жизни. У меня все впереди, и все, что не получается, я исправлю…»
***
Похожие слова в то же самое время произносила Дина Степе, выходя с ним из кинотеатра:
– Подумаешь, убили его в конце… это просто фильм. Ты что так переживаешь, у тебя-то вся жизнь впереди.
– Могли бы и не убивать. Слезогонка какая-то, – отозвался Степа довольно резко. Он еле удержался от того, чтобы уронить пару слезинок над судьбой героя фильма – взял себя в руки только благодаря невозмутимости сидевшей рядом Дины, – и теперь ему было стыдно за эту слабость.