– Меня пьянят твои запахи, – шептал Артемьев. – Ойя, ты меня сводишь с ума.
– Отстань, – игриво отстранялась от него девушка, – мне жарко от тебя. И потом называй меня Мария.
– Хорошо, Мария, – не отставал Михаил, – ну, поцелуй меня ещё раз!
Так они миловались ещё долго, иногда прислушиваясь к нарастающему грохоту шаманского бубна.
– А я знаю, что скажут духи, – улыбнулась Мария.
– Неужели?
– Конечно, знаю. В нашем Аяно-Майском районе мой отец уже подговорил оленеводов к бунту. С ним заодно «белый» корнет Михаил Коробейников с солдатами и наш шаман Николай Протасов, более других ненавидящий «плохих» большевиков. Так что шаман объявит оленеводам, что нужно восстать против Советов и изгнать «плохих» большевиков. Ты пойдёшь с нами?
– С тобой Мария, хошь на край света, – ответил Артемьев. – Тем более, что я в бегах, хотя и за «хороших» большевиков.
– Это почему в бегах? – удивилась Мария. – Ты же председатель Ревкома4?
– Ты не представляешь, что было, – заторопился Михаил. – На беспартийной конференции огласили списки «вредных элементов», и отправку их на принудительные работы. Оказывается, на меня завели уголовное дело. И знаешь за что? За невыполнение разнарядки по отбору скота у оленеводов в общее пользование. Тоже мне, нашли у нас в Якутии «кулаков», но я-то думаю – за мои взгляды. Хорошо, что меня вовремя предупредили, а то бы арестовали.
– Кто же такой нашёлся смелый?
– Меня предупредил литовец Вольдемар Бертин, которого недавно приняли в партию. Он всех убеждал в необходимости на реке Алдан добывать золото, за которое мы будем покупать у американцев машины, тракторы и прочее. Кстати, Бертину пообещали под его руководством организовать экспедицию для разведки золота в верховьях реки Алдан. Я бы пошёл с ним в экспедицию, но видно не судьба.
– Повезло тебе, Михаил, – хохотнула Мария. – Ох, и повезло!
Артемьев разволновался:
– И я обязательно напишу в Москву, чтобы наказали секретаря Губбюро РКП(б) Лебедева за его поборы и бездумную конфискацию оленей у населения.
– Успокойся Михаил, и пойдём к костру, – схватив за рукав, потащила его Мария, – шаманское камлание заканчивается.
И действительно, согнувшийся шаман, вдруг выпрямился и с большей силой заколотил в бубен. Затем он замер, и как бы придя в себя, воскликнул:
– Духи велят не покоряться большевикам, вернуть оленей и жить, как прежде.