– Откуда ты, Канд?
– Из Гофоса.
– Кто твой отец?
– Нет у меня отца. И матери тоже нет.
– Что ж, Канд-безотцовщина, ты знаешь, почему ты тут?
Вновь тяжелый взгляд заплывших глаз.
– И подумать не могу, миледи.
Рене сунул Рейне в руки заранее заготовленную грамотку. С трудом разбирая корявый почерк, она прочитала:
– Некий Канд из Гофоса обвиняется в том, что ради наживы, воспользовавшись обманом, снасильничал и убил Ритву Ливок, дочь Главы гильдии кожеделов. Ты признаешь свою вину, Канд?
– Нет!!! – крик обвиняемого звенел от отчаянья. – Нет в том моей вины!
– Да как же нет?! – вскричала Амина Ливок. Слезы ушли из ее глаз, уступив место всепоглощающей ненависти. – Как же нет, когда ты к ней в сад лазил, я видела!
– И я видела! – вперед пропихнулась дородная баба в цветастом платке. – Я видела! Что, теперь отпираться будешь?
– Ну, лазил, – признался парень. – Но не убивал я ее.
– А что ты тогда в саду делал? – хриплый голос потерявшего дочь отца был едва слышен в вое толпы.
– Любовь у нас была, – ответил парень.
Рейна подалась вперед, вглядываясь в разбитое лицо. Что-то ускользало от нее, что-то, чего она пока не могла понять…
– Стража! Кто его задержал?
– Мы и задержали, миледи, – подал голос один из приволокших парня стражников.
Толпа, заинтригованная происходящим, замолкла.
– По карманам у него смотрели?
– Смотрели. Вот, – стражник протянул руку. На огрубелой ладони блеснул широкий золотой браслет. Дутый. Весьма подходящий для молодой девчонки, – золотинку нашли.
– Ее это, ее! – вновь залилась слезами безутешная мать. – На день рождения дарили.
– Ну-ка, дай.
Рейна, с трудом скрывая брезгливость, взяла в руки несчастливое украшение. Еще вчера его носила светящаяся первой любовью девочка… Уже завтра руки, так любовно украшаемые блестящей безделушкой, станут пищей для червей…
Так и есть, все как говорил Рене, у замочка следы запекшейся крови.
– Откуда ты взял браслет?
– Нашел, всеми богами клянусь, нашел!!! – парень кричал так, что слышала вся площадь. – Шел мимо канавы, глядь, блестит что-то, я и поднял.
– Всем бы так везло! – раздался из задних рядов молодой задорный голос.
Кто-то рассмеялся: нехорошо, зло.
– Ты сам понимаешь, насколько это глупо звучит? – тихо спросила Рейна.
– Понимаю… Только я правду говорю, госпожа… И лазал я к ней в сад, потому что любил… А не потому, что убить хотел.