Мир становится враждебным для человека тогда, утверждает Э. Фромм, когда его базовая потребность в установлении полнокровных связей с другими людьми купируется, когда между ними воздвигаются искусственные (экономические и цивилизационные) преграды, препятствующие естественному движению друг к другу. Вполне понятно, говорит Э. Фромм, что люди остро ощущают порочность такого мироустройства, блокирующего удовлетворение неотъемлемой потребности каждого в «реализации своей индивидуальности, т. е. своего интеллектуального, эмоционального и чувственного потенциала»[19], раскрытие которого возможно лишь в условиях конструктивного взаимодействия с другими. Такой мир не может не отторгаться естеством человека, и потому он неминуемо должен быть преобразован. К сожалению, пишет Э. Фромм, борьба с миром, диагноз которого – отчуждение и изоляция людей друг от друга, зачастую носит патологический характер. Бегство от себя, своей свободы в слепую разрушительность, оправданную псевдо рациональными посылами, и есть один из видов патологического поведения человека в его противостоянии миру, потакающему процессу разобщения и атомизации людей.
Третьим механизмом бегства человека от свободы Э. Фромм объявляет конформизм. Если первый механизм (авторитаризм) дарует человеку иллюзию господства над другими (силовое присоединение их к себе), которое достигается полной передачей себя в качестве инструмента тем, кто наделен властными полномочиями, а второй – ведет человека по ложному пути высвобождения, украшенному мнимыми рациональными посылами его агрессивных настроений, нацеленных на разрушение неправильно устроенного мира, то третий путь, в корне ошибочный, как и первые два, подталкивает людей к уходу от себя, к слиянию с угрожающим им миром. «Это тот специфический механизм, – пишет Э. Фромм, – который является решением для большинства нормальных индивидов в современном обществе. Коротко говоря, человек перестает быть собой; он полностью принимает тип личности, предлагаемый ему культурными паттернами; таким образом, он делается в точности таким же, как все остальные, что от него и ожидается. Разрыв между «я» и миром исчезает, а вместе с ним и осознанный страх одиночества и бессилия». Анализируя своеобразие этого способа потери своего лица и свободы, Э. Фромм констатирует, что этот «механизм может быть сравним с защитной окраской, которую принимают некоторые животные. Они настолько сливаются со своим окружением, что делаются почти неразличимы с ним. Индивид, который отказывается от своей индивидуальности и становится автоматом, идентичным с миллионами других автоматов вокруг, больше не должен чувствовать себя одиноким и встревоженным»