Утреннее пробуждение впервые стало не таким, как обычно – я проснулся в объятиях женщины. Обычно любил засыпать в своей кроватке даже после сексуальных утех с местными давалками либо рабынями, а вот сегодня проснулся на простынях своей заложницы.
Опустил взор на неё, желая лицезреть утреннюю Аду. На вечно угрюмом и сосредоточенном лице сейчас ни капли напряжения. Губы чуть припухлые, тень густых черных ресниц закрывает половину щёк. Красива, особенно когда такая мирная и тихая. Всегда бы так!
Прошёлся пальцем по чуть вспотевшему лбу, желая хоть немного нарушить её ангельский сон. Ада сквозь дрёму потянулась к ласке, облизала губки и сладко выдохнула. Взял прядь волос и кончиком пощекотал щёку. Девушка чуть поморщилась. Сдержал улыбку умиления. Суженая по-кошачьи потянулась, закинув на меня одну ногу, и уткнулась своей мордашкой прямо в мою нос к носу. Сглотнул, ощутив совершенно искреннее желание снова попробовать её губы на вкус. Вчера мне за это влетело, но я в конце концов у руля в этом доме, поэтому последнее слово всё равно будет за мной. Обычно не целовал баб, так как считал, что их ротики только для обслуживания моего члена, но вот этот с моим бойцом явно не котировался. Приблизился и осторожно коснулся уголка её губ. Девушка вновь шевельнулась, идя за мной, и глупое желание вдруг стало нестерпимым – прильнул к губам решительней, невольно продавая душу. Ада выдохнула, приоткрыв ротик, а я принял сие за приглашение. Проник в неё языком, жадно исследуя плоть и впитывая сладкое дыхание…
Адская боль между ног атрофировала всё. Даже не смог вскрикнуть, но инстинкт самозащиты сработал незамедлительно – сжал шею мерзавки с той же силой, с которой она сейчас сжала ладонью мои гениталии.
– Если собираешься насиловать – вперёд! Но целовать даже не вздумай, без яиц останешься, усёк?! – процедила она сквозь удушье и убрала руку с моего хозяйства.
Пленяющая тело боль ушла, оставшись мучительным эхом. Инертно отпустил паршивку, обняв то, что ниже живота и убаюкивая. Метнулся с постели подальше от членотеррористки, страдальчески пригибаясь.
– Я лишь взял плату за вчерашнее, дура! – рявкнул обиженно в ответ. – Надо была дать Бураку отыметь тебя во все щели. С женским таблеточками ты бы всё равно потом сама его оседлала.
Ада сглотнула, видимо вспомнив то, что пережила минувшей ночью, и на её милой мордашки заметил сожаление. Так-то!