Всё в его голосе, в словах, в мимике было чрезвычайно официальным и серьёзным без тени высокомерного заигрывания, к которому так часто любят прибегать некоторые преподаватели; особенно на первых занятиях.
Был момент, когда быстрым жестом он отбросил волосы со лба, и свет от его очков на секунду буквально ослепил меня. В это мгновение я забыла, кто я и где я. Только бешено стучало сердце. И живот тянуло, но как-то приятно.
“Я Евгений Беккер” – сказал он. Изъявил желание познакомиться с нами. Меня тут же начало тошнить. Хотела даже сымитировать телефонный звонок от мамы и выбежать из класса.
Но очередь добралась до меня пугающе быстро.
Беккер ещё и подходил к каждому столу.
Интересная штука, сначала, когда я зашла в аудиторию, так силилась разглядеть его черты, мне почему-то не верилось, что когда-нибудь смогу поговорить с Беккером, что невероятное, неземное лицо со внушительными очками когда-нибудь повернётся в мою сторону. А через десять минут он уже оказался в шаге от меня и расспрашивал про любимую книгу. Так пронзительно, так прямо смотрел в мои глаза. Я млела под его взглядом, будто загипнотизированная.
Интересно, понимал ли он, что я стесняюсь или думал, что студентка просто под чем-то? У нас тут многие балуются.
Лицо жутко пульсировало. Наверное, я говорила излишне громко и судорожно. В ушах шумело. Когда он назвал моё имя, гул усилился. Это было давление. Это было сердцебиение. Это было неведомое ранее стеснение. Я вполне могла потерять сознание.
Так вот, он назвал моё имя и спросил про любимую книгу. Беккер не терял надежды получить вразумительный ответ от странной девушки с дёргающимися губами. Я сказала, что моя самая любимая книга “Над пропастью во ржи”, а пояснить, почему, толком не смогла… Только ответила, что книга впечатлила меня своей невероятной, искренней простотой. Ещё промямлила, что автор под конец прочтения будто бы стал мне близким другом, которому можно позвонить в ночи и поплакаться.
Беккер сказал, что понимает меня, и взгляд его неожиданно так потеплел. Было ли это сопереживание? От студента литературного факультета, наверное, ожидался более развёрнутый и вразумительный ответ. Мне даже захотелось себя ударить. И эти перешёптывания одногруппников опять.