– Мам, как насчет часов? – вновь требовательно прозвучал голос Нэнси.
Да, да сейчас, – сказала Лали- Рэй, уже понимая, что на это действие потребуются все ее силы. Без остатка. Слишком все быстро происходит, она не успевает ни заземлиться, ни слиться с единым. Форсированный выброс энергии для создания материи, опасное мероприятие, но им жизненно необходимы песочные часы и не неокрепшее умение Нэнси сжимать пространство и время. Им необходим экстренный переход между мирами.
– Белиам, дружочек, какой живой организм может становиться невидимым? – спросила Лали- Рэй сына.
– Медузы есть такие, – еще не понимая к чему она клонит, ответил малыш.
Феюс кивнул матери и, похлопав Белиама по плечу, сказал:
– Гони невидимость, сейчас можно. А я за отцом. Он все собрал. Слои очишает. По башке мне настучит, что отвлекаю… Ну, не настучит, но посмотрит так, будто… Ладно, мам я за отцом. Я понял.
«Действовать нужно быстро» – пронеслась огненной колесницей мысль. Лали стряхнула с себя домашние чары и протянула руку в пустоту. Воздух стал плотным, рука с трудом вошла в него как в глину, а затем глина потекла, преобразовываясь в воду. Одним рывком направив в руку все свое воображение, она вытащила из пустоты песочные часы. Нэнси быстро выхватила их. В этот момент на лестнице появился Ви-Тот с сыновьями. Моментально оценив ситуацию, Высший Математический Шаман крикнул:
– Нужно что-то материальное, иначе нарушится логика движения. Нэнси тут же молча протянула матери монету. Лали- Рэй взяла ее и успела бросить в исчезающий портал. По воздуху, как по воде, пошли круги света.
– Успели, – прошептал Ви- Тот. И они, став невидимыми для этого мира, перенеслись в другой.
– Бездари! Тупицы! Мелкота вонючая! Мне докладывали, что там целый мир! Целый, раскош-ш-шный, благо… Благо… Благо получу! Где благо? Фикция! Или нет? Нет? Посмотрите на меня! Все, пошли вон все! Крэгир останься.
Зашумели тени, заскрипели подошвы, черными пятнами один за одним исчезали из зала приемов военные инспекторы империи, пока не остался один и вот к нему-то и обращался сейчас голос.
– Почему мне кажется, что вы что-то не договариваете? Военная хитрость? Точно! Это военная хитрость? Ну же! Такие миры просто так не пропадают.
Голос говорившего, несмотря на обилие восклицаний, был ленив и мягок. Принадлежал человеку красивому. Слишком красивому. Такому, знаете, симметричному, гладкому, без единой неточности. Волосок к волоску, один к одному. Густые, черные, блестящие волосы спадали на плечи точно расчерченными волнами. Кожа алебастровая с голубым под тоном и таким же голубоватым свечением. Плечи широкие, подбородок волевой, глаза… Ох эти глаза – наваждение, омут в который с головой, а лучше вообще без головы. Словом, он был противоестественно идеален. Нога на ноге, поза расслабленная, но сам как будто перед прыжком – собран, сфокусирован.