Две лошади только что улеглись, когда выводок утят, нак днях потерявший свою мать, ввалился в сарай, слабо пища и елозя из стороны в сторону в поисках надёжного места, где на них не наступят. Кловер своей огромной передней лапой соорудила вокруг них нечто вроде стены, и утята уютно устроились внутри неё и быстро заснули. В последний момент Молли, глупая, хорошенькая белая кобылка, которая как-то заманила мистера Джонса в капкан, изящно семеня, вошла, жуя кусочек рафинада. Она заняла место впереди и начала теребить свою белую гриву, надеясь привлечь внимание к красным лентам, которыми была заплетена её грива. Последней пришла кошка, которая, как обычно, огляделась в поисках самого тёплого местечка и, наконец, втиснулась между Боксером и Кловер; там она удовлетворенно замурлыкала, что не прекращала на протяжении всей речи Майора, не удостаивая своих ушей ни одному слову из того, что он говорил.
Теперь в зале присутствовали все животные, кроме Моисея, ручного ворона, который спал на насесте за задней дверью. Когда майор увидел, что все они устроились поудобнее и внимательно ждут, когда он начнёт, он откашлялся и начал:
– Товарищи, вы уже, как я надеюсь, наслышаны о странном сне, который приснился мне прошлой ночью? Но я вернусь к этому сну позже. Сначала я должен сказать ещё кое-что. Я не думаю, товарищи, что мне дано пробыть вместе с вами ещё много месяцев, и прежде чем я умру, я считаю своим долгом передать вам ту мудрость, которую я приобрел за годы моей жизни. У меня была долгая жизнь, у меня было много времени для размышлений, и когда я лежал один в своем стойле, я всегда размышлял, и я думаю, что могу сказать, что понимаю природу жизни на этой земле так же хорошо, как и любое живущее сейчас животное. Именно об этом я и хочу с вами потолковать. Итак, товарищи, какова природа этой нашей жизни? Давайте посмотрим правде в глаза: наша жизнь несчастна, трудна. тяжка и коротка, как мышиный хвост. Мы рождаемся, нам дают ровно столько пищи, сколько позволяет кое-как поддерживать дыхание и кровобращение в наших телах, и те из нас, кто способен на это, вынуждены работать до последнего атома наших сил; и в тот самый момент, когда наша полезность подходит к концу, нас убивают с отвратительной жестокостью. Ни одно животное в Англии не знает, что такое счастье или досуг, после того как ему исполнится год. Ни одно животное в Англии не обходится без ценника на шее. Мы всегда стоим денег!. Жизнь животного – это страдание и рабство: это простая истина, которую я вынужден донести до вас.