беспомощная белая ворона.
Её щипали добрые соседи,
когда вели к тюремному подвалу.
Всё тщилась доказать: она не ведьма —
и исступлённо крестик целовала.
Пытал он жертву лично, сняв сутану,
но не успел натешиться епископ:
не досмотрела пьяная охрана —
в седьмую ночь загрызли девку крысы…
Немыслимая, равных нет которой,
и прежде не бывало никогда,
великая жара накрыла город.
Во всех колодцах высохла вода.
Скот убегал, и улетали птицы.
Давя друг друга люди мчались вон,
сгорая у невидимой границы,
и каждый был на муки обречён.
…Исчез проклятый город, словно не был,
с ним сгинуло накопленное зло,
и ливнями беременное небо
на землю ранним утром снизошло.