– Он был очень глупым псом! – сказал Билл.
– Но, согласись, даже у самого глупого псины хватит ума на то, чтобы не быть самоубийцей!
Он придирчивым взглядом оглядел собачью свору, как бы оценивая потенциальные возможности каждой собаки.
– Я не думаю, что от остальных можно ждать таких фортелей!
– Этих палкой от костра не отгонишь! – согласился Билл, – Я всегда подозревал, что у Фатти не всё хорошо с головой!
Такой была короткая эпитафия, посвящённая почившей собаке, невинной жертве Северного трака, не более скромная и патетическая, чем когда-либо произносилась над могилами не только собак, но и людей.
Окончив завтрак и уложив свои пожитки на сани, Билл и Генри оставили свой готеприимный костёр и канули в темноте. И в то же мгновение вокруг раздался дикий, протяжный, голодный вой, он нёсся отовсюду из окружающего людей мрака и холода. Разговоры прекратились. В девять часов рассвело.
К полудню небо на юге на линии, где выпуклость Земли встала между меридианом Солнца и Северной Страной, стало розоветь. Но надолго розовое сияние не удержалось, и его сменил ровный серый свет, который к трём часам затуманился, померк и скоро над ледяной молчаливой пустыней снова пал полог тёмной арктической ночи.
С наступлением темноты крики погони, звериный вой стал близиться к путникам со всех сторон – справа и слева, сзади и даже спереди, он становился всё ближе, и порой так близко, что собаки начинали шугаться и метались в тесных постромках в панических конвульсиях.
После того, когда Биллу и Генри с великим трудом удалось сладить с припадком звериной паники и успокоить собак, Билл сказал:
– Я надеюсь, они загонят какую-нибудь добычу! Иначе они нас в покое не оставят!
– Да, на нервы это сильно давит! Слушать такое удовольствие ниже среднего! – кивнул головой Генри.
До следующего привала тем для разговоров больше не нашлось.
Генри наклонился перед котелком с закипающими бобами, подкидывая туда куски льда, когда за его спиной полышался шум какого-то удара, истошный крик Билла и громкий лай собак. Он оглянулся и успел увидеть только смазанную тень какого-то зверя, мелькнувшего на снегу и мгновенно скрывшегося во мраке. Затем он увидел Билла, стоявшего в центре собачьей своры с наполовину триумфальным, наполовину угнетённым видом, и держащего в одной руке кол, а в другой хвост вяленой рыбы.