Евгения, как обычно, недовольно нахмурилась, но поумерила пыл. Выдвинулись мы в тишине. Ближе к центру поселка, у церкви, дома стояли на расстоянии друг от друга. Избушки были в лучшем состоянии, чем на окраине. Они выглядели прочнее, с деревянными, а не соломенными крышами. Вместо полей рядом раскинулись сады.
Дом Виталия Стравского меня удивил. Двухэтажный, белый, со стеклами в окнах. Да, немного обветшалый: кое-где отвалилась черепица, а сад зарос сорняками. Но по сравнению с другими домами, которые встречались мне на пути из Екатеринбурга, этот выглядел неплохо. Промелькнула мысль, что, возможно, купец способен помочь мне больше, чем я думала.
Одно из окон дома было открыто. Когда Евгения остановила телегу и скрип колес затих, стала слышна музыка, которая доносилась из него. Сюита для скрипки, часть композиции, которую я не узнала. Вот Татьяна определила бы сразу. Мелодия была медленная, меланхоличная. Я улыбнулась. Если Стравский увлекался современной музыкой, он никак не мог быть бессердечным коммунистом. Подозрения Евгении в том, что Стравский не полностью исправился, должно быть, верны. Тем лучше для меня.
Я слезла с телеги и только тогда заметила, что моя спутница не сдвинулась с места. С открытым ртом она смотрела на дом, ошеломленная звуками музыки.
– Евгения?
Она помотала головой и тихо засмеялась.
– У него фонограф, – с удивлением произнесла она. – Это записанная музыка!
Я не знала, что сказать.
– Да, – согласилась я.
– О… – Кажется, Евгения поняла, что я не впечатлилась. – Ну, очевидно, он дома, – сказала она. – Дай я отведу Буяна в сторонку, чтобы никто его не донимал, и пойдем внутрь.
Она отогнала телегу к стоящему рядом амбару и вернулась ко мне.
– Слушай, когда войдем, не произноси ни слова. Ты странно разговариваешь.
Я моргнула. Это она разговаривала, как деревенская бабушка. Но та любопытная женщина тоже решила, что я городская, так что, видимо, моя манера речи меня выдавала.
– Я могу изменить то, как говорю.
– Не глупи. Откуда ты вообще? Я знаю, что не из Екатеринбурга.
– Нам сейчас не до этого, – сказала я, раздраженно отмахнувшись. Вытащила второй бриллиант из кармана и вложила ей в руку, как и договаривались. – Пойдем же внутрь. Буду вести себя как глухонемая, если тебе так спокойнее.
– Отлично, – сказала она и засмеялась, увидев, как я скривилась. – Так мы гораздо лучше поладим.