– Мы к ним не из-за них, а по другому вопросу, – нетерпеливо дрыгала ногой Даша. И, прежде чем женщина снова открыла рот с любопытными вопросами, добавила: – Это тайны следствия.
– Понятно, – разочарованно съежилось ее лицо, словно резиновое. – Лифт прямо и направо. Этаж знаете?
Этаж они знали. Поднялись. Замерли перед красивой металлической дверью, отделанной сверкающим хромом.
– Судя по двери, денежки в семейке водятся, – проворчал себе под нос Палыч.
– А судя по квартире, нет! – фыркнула Даша едва слышно.
– Не потому ли твой Коленька так прилип к девчонке? С тебя-то что взять, кроме ночных вызовов.
Да еще странной несовместимости, не позволяющей им размножаться. Это просто просилось с ее языка, но она промолчала. И не потому, что в замке после их звонка заворочался ключ. А потому, что дай только повод Палычу, снова оседлает своего конька. И достанется тут не только Коленьке, но и двум предыдущим ее мужьям.
– День добрый, – Палыч махнул удостоверением перед глазами испуганной женщины в длинном шелковом халате. – Мы по факту исчезновения вашей дочери.
– Она нашлась?! – взвизгнула тут же женщина. – Она жива?!
– Мы не знаем, к сожалению. Простите, – миролюбиво улыбнулся он. – Просто хотелось задать вам несколько вопросов об Асе. Чтобы, так сказать, прояснить ситуацию.
– Но нам уже задавали вопросы. – Она растерянно обернулась и громко крикнула: – Сережа, подойди!
Сережа возник в дверном проеме мгновенно, словно прятался за дверным косяком и ждал вызова. На нем был домашний костюм из того же шелка, что и халат его жены. Он был так же перепуган, бледен. Руки его, сжимающие дужки очков, подрагивали.
– В чем дело? – тревожным голосом спросил он, переводя взгляд с Даши на Палыча. – Какие-то новости об Асе?
– Нет. Они ничего не знают, – досадливо поморщилась женщина. – Пришли снова с вопросами.
– Нам их уже задавали, – нахмурил густые брови мужчина.
– Возникла необходимость повторить их снова, – настойчиво проговорил Палыч и занес ногу над блестящим хромированным порогом. – Так мы войдем?
Их впустили. Пригласили в столовую – и такая имелась в огромный квартире. Предложили не разуваться. Они не были против. В большой комнате, на взгляд Даши, полностью лишенной уюта из-за обилия бархата и темного дерева, их усадили в глубокие кресла. Мать Аси минут через пять вкатила столик с кофейником, чашками, сахарницей и вазочкой с клюквой в глазури. Колеса столика встали у самых носов Дашиных туфель. Она с сомнением посмотрела на клюкву. Как это можно есть вообще?