Я никогда не был стандартным человеком, вошедшим в обиход жизни, подходящим под социальную стигму. Скорее наоборот – выпрыгнувшим на полном ходу в вечное непонимание происходящего. Поиск ответов на заданные в одностороннем порядке вопросы давали неприкрытое благонадеяние на верное формирование меня, как личности. Тяготение к гносеологии заставляло неотложно искать субъективные истины в познании мира, но после, разбиваясь о скалы реальности, приходить к агностицизму. Как же всё тяжело и в тоже время просто устроено: когда ты счастлив – всë просто, когда разбит – тяжело. Очень многие факторы влияют на наше восприятие абсолютности мира, которая постоянно варьируется в зависимости от призмы взглядов. Существует лишь один постулат, принимаемый мною за истину – ни что, окружающее нас, ни константа. Нет постоянной величины, присущей чему-либо.
По правде говоря, именно неодносторонность мировоззрения стала камнем преткновения на пути к социализации. Но этот факт ни капли не страшил. Ибо, невозможно разрушить мир, непригодный для жизни. Люди не в силах обуздать чужую планету, не покинув свою. Но даже при таких действиях нет ни малейшего шанса на успех. Однако, всегда существует ещё одно "но", она в силах самоаннигилироваться. Уничтожить себя изнутри, запустив необратимые процессы. Как коррозия поедает метал, так и мы с вами поощряем внутренний каннибализм…
Но разве хоть кому-то становилось лучше от самокопаний, направленных не на лечение, а на умертвление? Да, риторический вопрос, на который и так все знают ответ. Очень просто затеряться в комнате зеркал, видя повсюду своё отражение. Тяжело осознавать, что так и не хватило сил и внутренней уверенности, чтобы разбить их вдребезги, дабы увидеть выход, уповая на нечто сверхъестественное для оправдания собственной жалости…
Теперь уже и не вспомнить точку отсчёта своей апории. Однако, когда началась данная проблема, врачи не выявили никаких отклонений от нормы здоровья. Психиатр так же оказался бесполезен, оставив меня один на один с собственным миром и антидепрессантами, грядущими медленно но верно, свести с ума. Процесс деактивации протекал постепенно. Но даже это не помогло остановить потоки негативного шлака, прогнать их прочь с кромешных уголков чертогов разума. Признаками душевной неустойчивости стали панические атаки. Со временем становилось только хуже. Наверное, я зря беспокоился, ведь старость – это проявление молодости в прошлом, как жизнь – проявление смерти в будущем. Но именно это больше всего и пугало. Повлиять на нерушимость закона природы не представлялось возможным. Оставалось только продолжить круговорот бессмысленно потерянных дней. Как механическая машина производить одни и те же действия, дожидаясь конца своей эпохи…