Она замерла на месте и отвернулась в сторону.
– Нравится то, что видишь? – поддразнивал я, коварно ухмыляясь.
Майя судорожно вздохнула.
– Я… Я просто принесла тебе свежую одежду… И вот еще… чай с медом и лимоном. Тебе нужно выпить его… прямо сейчас, – пролепетала она, все больше краснея.
Майя, избегая возможности посмотреть на меня, повесила костюм на крючок и поставила кружку на столик. Я подошел к ней и приблизился губами к ее уху.
– Я даже не прикоснулся к тебе, а ты уже, наверное, чертовски мокрая, Майя…
Она вдруг вперила в меня злющий взгляд и толкнула рукой в грудь, так что я отшатнулся. Все-таки я до сих пор был нетрезв.
– Если ты еще раз скажешь что-то подобное, то получишь судебный иск за домогательства на рабочем месте!
Я поднял руки в знак капитуляции.
– Я просто пошутил, Майя.
– Будешь «стендапить» в другом месте и не со мной, понял?
Я улыбнулся и согласно качнул головой.
– Ну давай, рехаб-мастер, приводи меня в порядок, – сказал я и взял кружку с чаем.
Пока она разглагольствовала с умным видом, я хлебал это противное пойло.
– Сначала душ. Контрастный. Затем сидишь в парилке на нижней полке, минут десять. После этого выходишь в предбанник, снова пьешь чай и отдыхаешь около получаса. По прошествии этого времени возвращаешься в парилку и сидишь уже на верхней полке, минут десять-пятнадцать. Выходишь, принимаешь теплый душ и пьешь еще одну кружку чая. А дальше начинается самое веселье с парильщиком… – задорно подмигнула Майя.
«Вот стерва!»
Я закатил глаза и двинулся в сторону душевой, на ходу скидывая боксеры. Клянусь, я слышал, как Майя ахнула мне в спину. Я не мог сдержать улыбки.
«Да, детка, в эту игру могут играть двое!»
«Матерь божья! Святые угодники! Срань господня!»
Он только что сделал это! Максим разделся догола прямо передо мной! Без всякого стеснения! С этой самодовольной миной на своем красивом лице!
Я едва могла оторвать взгляд от его совершенного тела. Эти широкие плечи… рельефные руки, покрытые затейливыми татуировками… шесть четко очерченных кубиков пресса… V-образная линия живота, переходящая в… Ох, черт.
Если у сексуальности есть физическая форма, то она определенно была Максимом.
Он откровенно дразнил меня. Провоцировал. Воспламенял.
Я бы могла пропасть в этом, если бы он так не раздражал меня своим нахальством. Чтобы не позволить ему поймать меня на крючок, мне нужно было сконцентрироваться на чувстве глубокой неприязни к этому человеку.