– И ты, Любаш, напиши.
Смеясь, не придавая значения своим действиям, под парами шампанского, Люба размашисто написала: «Согласна» и расписалась.
Конечно же, сразу выпили за счастье молодых, потом еще и еще, и все это с шутками-прибаутками. Единственный, кто не поддался общему веселью, Томаз, самый трезвый из всех, с грустью и явным неодобрением смотревший на «юмористов», сидящих за столом.
На следующее утро Нестеров с великим трудом заставил себя подняться. Съездил на Белорусский, получил посылку и отвез ее домой. В девять он, как ветер, был свободен от всех обязательств, только голова трещала после праздника и во рту, как табун лошадей ночевал. Мало-помалу он все-таки прилично набрался, хотя помнил абсолютно все.
Дождавшись десяти, Сергей спустился в магазин взять пару пива, а дома получил нагоняй от матери за пьянство с утра. Не вступая в дискуссии – все равно мать не переспоришь, – он вышел на улицу позвонить Любаше Китаевой. Можно было, конечно, звякнуть из дома, но не хотелось, чтобы разговор слышали соседи, телефон-то стоял в коридоре.
Люба ответила сразу, будто ждала звонка.
– Люб, привет! Это Сергей.
– А, привет, слушаю…
– Любаш, подъехать хотел, обсудить, как жизнь дальше строить будем… – Он не знал, как ему следует вести себя в возникшей ситуации.
– Сережа, ты о чем? Как жили, так и дальше жить будем. – Голос девушки звучал обыденно, разве что была какая-то слабая, неизвестная нотка.
– Но мы же теперь жених и невеста?
– Слушай, оказывается, ты помнишь, что было вчера? Молодец! А я думала это так, по пьянке… Нестеров, ты, вообще-то, в своем уме? Или еще не отошел после вчерашнего? Какие мы с тобой жених и невеста, сам подумай!
– Любаш, что ты, честное слово… Просто скажи, могу я приехать или нет?
– Приезжай, если тебе так надо, – вздохнула она.
И Серега поехал в Измайлово.
Дверь открыла Люба. Костыли, левая нога до колена в гипсе; зеленая в белую полоску кофточка и брючки – вот и весь ее наряд. На лице никакой косметики, только ресницы подкрашены, что подчеркивало и без того большие зеленые глаза. Сергей смотрел на нее и видел будто впервые.
– Привет! Чего застыл? Проходи.
– Привет, привет.
С первых же слов возникла неловкость. Такого до сих пор между ними не было; при встречах они всегда по-дружески «чмокались» в щечку, а тут почему-то изменили традиции.