– Как там наши штабные крысы? Что новенького на незримом фронте? – На правах старшего товарища, подающего пример, Поздняков был энергичен и собран.
– Яков Серафимович после суток уехал отдыхать, у штурвала остался Пал Ефимыч. На дежурстве – Колкин Витя и Володя Моренов. Просили передать, чтобы ты подошел и ознакомился с ориентировкой по составу делегации из Ирана. Я уже прочитал… – В интонации Нестерова сквозило недоумение. – Слушай, такое впечатление, что у них половина – сотрудники спецслужб. А кто тогда на соревнованиях выступает?
– Сережа, у иранцев все надежды на борцов, остальные виды спорта их мало волнуют. Так что офицеров из разведки и контрразведки они могут напихать сколько угодно… В ориентировке персоналии есть? Хорошо. А кто с ними из наших работает? Азербайджанцы? За-ме-ча-тель-но. Я сейчас в штаб, а ты предупреди их, чтоб через час были у нас в номере, проведем совещание… Интересно, а как азербайджанцы с ними общаются?
– Запросто. – Эту тему Нестеров знал хорошо. – Назир, он с моим братом еще в Вышке учился, знает фарси, а двое других, по-моему, с английским. Знаешь, персы утверждают, что фарси – самый прекрасный из всех существующих языков. Они даже пословицу придумали: персидский язык – сладкий язык, все остальные языки – вонь осла!
– Сильно! А еще что-нибудь из фольклора?
– Пусть шарик моей любезности катится по коридору вашей благодарности и пусть коридор вашей благодарности никогда не кончается для шарика моей любезности!
– Обалдеть! Как ты говоришь, пусть шарик моей… – Поздняков сбился и с досады хмыкнул в сторону. – Сразу и не запомнишь! Ладно, я пошел…
Вернулся он минут через сорок сосредоточенный и задумчивый.
– Что? – спросил Сергея. – Парни из Баку, когда придут?
– В двенадцать.
– Значит, еще пятнадцать минут есть. Не знаешь, что за фильм по телику показывают? Сейчас шел через вестибюль и мельком успел заметить Тихонова в эсэсовской форме.
– «Семнадцать мгновений весны». Первая серия была в понедельник вечером, повторяют на следующий день утром. В чем там дело трудно сказать, но на фильм народ собирается, и иностранцы тоже, причем языка не знают, но все равно сидят, смотрят.
– А мы с тобой почему не смотрим?
– Когда смотреть?.. Ты что такой озабоченный – озадаченный?
– В штабе пообщался с мужиком из Первого главка, он как раз с иранского направления. Так вот, помимо ориентировки по составу делегации, они еще направили письмо в наше Управление, в котором сообщают о заинтересованности внешней разведки в проведении нашими силами и средствами изучения иранцев, определения лиц, которые могут представить оперативный интерес, и, по возможности, чтобы мы еще установили с ними первичный контакт. В зависимости от результатов изучения и развития отношений будет решаться вопрос о продолжении работы на территории Ирана. Вот такая маленькая, прямо малюсенькая просьбочка! – В голосе Михалыча звучала явная издевка, замешанная на возмущении. – Нет, нормально?! – взорвался он в голос. – Хотят, чтобы мы за десять дней им готового агента сделали?! Дети хреновы, писатели-фантасты! С другой стороны, – уже сдержанней протянул Поздняков, – послать их далеко и надолго тоже нельзя… – Он стукнул кулаком правой руки в ладонь левой. – В общем, надо посмотреть, что мы можем иметь с гуся, как говорят в Одессе. Ребята придут, будем думать.