льшая часть его с трудом завоеванной свободы воли иллюзорна. Человек начал понимать, что выбор, предположительно сделанный на основе логики, на самом деле определяется эмоциями, бессознательными склонностями и императивами. Так было положено начало осмыслению перехода от бесстрастных, стабильных браков к бракам страсти и непостоянства.
Суть в том, что выбор пары, хотя и полностью личный, на самом деле осуществляется какой-то частью личности, находящейся не в здравом уме. Хотя теперь мы можем выбирать себе партнеров самостоятельно, по-прежнему существует некая параллель с браком по расчету в том смысле, что, поскольку тот имел определенную цель, наше подсознание тоже выбирает партнера в соответствии с нашими потребностями. Проблема в том, что большинство не осознают этого и ведут себя так, будто делают выбор на основе аналитики, который приведет к логичному, прямолинейному браку. Неверно! Неверно! Да, теперь мы женимся по любви и ожидаем романтического удовлетворения в браке. И это правильно. Но любовь – или брак, если уж на то пошло, – это не то, что мы думаем. Что бы мы ни думали и как бы тщательно ни составляли контрольный список, происходящее при выборе партнера – это не любовь, а потребность. Любовь, если она вообще появляется, рождается в браке в результате стремления исцелить партнера[5].
ИМАГО: НАШ ПАРТНЕР-ПРИЗРАК
Мы подошли к сути. «Свободный» выбор партнера – это, в конце концов, продукт нашего подсознания, у которого свои планы. А оно хочет стать целым и залечить детские травмы. С этой целью у него всегда при себе собственная подробная картина идеальной пары, и ищет оно не правильную статистику, а правильную химию. А эта химия – не что иное, как подсознательное влечение к тому, кто, по ощущениям, удовлетворит наши особые эмоциональные потребности. В частности, это потребность покрыть «нехватку» детства, восполнить психологические пробелы, оставленные неидеальными родителями. Как это происходит? Мы безумно влюбляемся в кого-то, у кого есть как положительные, так и отрицательные черты наших родителей. В тех, кто соответствует образу, который мы носим глубоко в душе, воплощение которого всюду подсознательно ищем.
Я называю этот потаенный родительский образ имаго – от латинского слова imago («образ»). Он формируется в результате того, как мы пытались удовлетворить свои детские потребности, и того, как родители реагировали на них. Подсознательно мы хотим получить то, что не получили в детстве, от кого-то, кто похож на людей, не давших нам того, в чем мы нуждались. Когда мы встречаем свою имаго-пару, происходит эта «химическая реакция» и вспыхивает любовь. Все другие планы, прочие идеи о том, чего мы хотим от партнера, отменяются. Мы чувствуем себя живыми и цельными, уверенными, что встретили человека, который все исправит.