Он с трудом сел, чувствуя дрожь во всём теле. Его мутило, в голове всё меркло и терялось. Ольгир положил голову на руки, устраиваясь удобнее. Зрение, раздражаясь сверкающим пятном пасущегося жеребца, постепенно возвращалось и обретало силу.
Кажется, охота переросла в привал – конь ходил вокруг, разбрасывая туман и слизывая с травы росу. Ольгир рассматривал создание, жадно запоминая его вид, как полугодовалый ребёнок, который вдруг понял, что наделён острыми глазами. Любопытство возвращало его разум, выхватывая из когтистых лап тьмы, – ничего подобного Ольгир никогда не видел и не испытывал. Гнев ушёл. Ужас ещё грыз, но не больно, точно кусал несуществующий у человека хвост: вроде бы и чувствуешь, но не явно.
– И что ты за существо такое? – вслух спросил Ольгир, кашляя.
Белая Грива, до которого лёгкий ветер наверняка доносил слова, постриг недовольно ушами. Ольгир похлопал руками пояс и, обнаружив на нём флягу с водой, выдохнул облегчённо. Хоть что-то лес не отнял.
– Почему же ты не отходишь от меня далеко? – продолжал размышлять он вслух, между словами катая по полости рта небольшой глоток воды вперемешку со слюной. Сплюнул в траву.
– Ты заблудился и потерялся. Я тебя вывел.
Ольгир, в этот момент поднёсший флягу ко рту, расплескал воду и закашлялся. С ума сошёл, точно.
– Что?!
Белая Грива молчал и жевал траву, точно убеждал Ольгира в том, что ответ ему лишь померещился.
– Это ты сказал?
Тишина.
– Это я, по-твоему, заблудился? Отвечай!
Тут уж конь не удержался и поднял удивлённо голову.
– Ты заблудился. Я вывел, – настойчиво повторил голос в голове.
– Но… но я же охотился!
– Какая охота? Я испортил твою охоту, странник? Спугнул добычу?
– Вот же…
– Этот лес не лучшее место для охоты, странник. Я видел здесь больших волков и злых духов.
Ольгир, сбитый с толку, хлебнул воды из фляги, и она, попав в горло, ощутилась такой настоящей, что он снова усомнился в реальности происходящего.
– Вот ты и сошёл с ума, дружище, – процедил он вслух.
Он потёр веки костяшками пальцев, открыл глаза, но белый призрак, сияющий огромной луной средь слепого звёздного неба леса и тёмного блестящего пастбища, никуда не исчез. Конь стоял на лугу, без охоты пощипывая жёсткие былки.
Ольгир внимательнее осмотрелся. Пастбище простиралось от деревьев до селения и до болота, но с одной стороны был овраг, куда местные приходили сбрасывать вываренные головы скота. К болоту люди носили хлеб, одежду и свежее мясо, чтобы задобрить богов иль духов. А вот овраг был местом, куда несли то, что считалось испорченным и непригодным ни в пищу, ни в ремесло.