– Кажется, я знаю, что делать тебе.
– И что же? – Ольгир нетерпеливо дёрнулся навстречу, готовый ловить каждое слово.
– Если она ведьма и сейдкона, то её сила исходит от старых богов. А если её обратить в новую веру, то её проклятие и клятва немедленно потеряют силу. Боги отвернутся от неё и не будут мстить за ту женщину, что больше им не принадлежит.
Ольгир округлил глаза и на радостях хлопнул Ситрика по плечу.
– Ай да Ситка, мудрая ты голова! – воскликнул он.
Лицо его оживилось.
– Наверное, стоит сделать это тайно, чтобы в городе не узнали. А сразу после можно будет и свадьбу сыграть. – Ольгир нахмурился. – Нет, сразу не сыграешь. Пир бы закатить, да такой, чтобы потом всю жизнь вспоминать. А сейчас, пока траур, ничего нельзя. Только скорбно молиться.
Он откинулся на спинку кресла, пытаясь на пальцах сосчитать оставшиеся дни. Ситрик молчаливо выжидал.
– Ладно. Должны успеть аккурат к уборке хлеба. – Ольгир отмахнулся. – К окончанию жатвы будет тебе ровно сорок дней.
– Скорее тридцать. Если растянуть уборку, то можно попасть под заморозки или град и сгубить часть урожая, – негромко поправил Ситрик, и Ольгир смерил его яростным взглядом.
– Не столь важно.
– Послушай, Ольгир, – Ситрик обратился будто бы просящим тоном, и конунг кивнул ему, готовый выслушать. – Я думаю, ей сейчас всё в новинку и всё видится пугающим, тем более что ты пока даже не позволил ей выйти из своих покоев…
– Ну?
– Разреши ей выходить из покоев и ужинать со всеми. Пусть она привыкнет к Онаскану, к его традициям и людям, иначе она растеряется на крестинах или на свадьбе и сделает что-то, что опозорит тебя. Раз уж ты говоришь, что она принцесса троллей, то пусть будет для всех в первую очередь принцессой, а не троллем.
Ольгир призадумался.
– Наверное, ты прав. Она дикая и своенравная.
– Этим она и полюбилась тебе? – Ситрик поднял взгляд на Ольгира и заглянул ему в глаза. Казалось, тот не ожидал такого вопроса.
– Полюбилась? – Ольгир качнул головой. – Меня тянет к ней неумолимо. Я хочу владеть ею. Но чтобы любить… Нет. Я любил брата и мать, когда-то давно отца, но её… нет.
Это признание ему далось с трудом. Он в тот же миг посмотрел на друга с плохо скрываемым раздражением и хлопнул по столу.
– Глупые слова. Забудь.
Ситрик внимательно следил за каждым движением Ольгира. Его резкость и частые перемены настроения не пугали аколута – он к тому привык. Но что-то чёрное сидело глубоко внутри его друга, и Ситрик никак не мог уловить что. Проклятие, о котором говорил Ольгир, или что-то иное?