Вот последний слух пресекался, за его распространение карали смертью. Но шила в мешке не утаишь, как и в воду в решете не унесёшь. Так что людская молва потихоньку разносила слухи, которые обрастали всё новыми и новыми, порой совсем уж фантастическими подробностями.
– Что это было? Что это было? – услышали все грозный голос гнома. – Магическое испражнение! Вот что это было! Сколько раз говорить, нельзя жрать всё что не попадя!
– Сима! – развернувшись на сто восемьдесят градусов, закричала мэса Аднав и упёрла руки в бока. – Я предупреждала! Ещё раз услышу!
– Моё имя Мискам, и уже давно! Это что ты тут устроила? Какого ляда ты на рожон лезешь? Все вы бабы сначала натворите делов, а потом Мискама ругаете.
– Сима, правильно – дел! – исправила мэса.
– Она права, дел натворят, – влез в их разговор Тарум.
– Цыц!
– Умолкни!
– А тебя никто не спрашивал!
Хором сказали повернувшиеся в сторону шибко умного студента мэса Аднав, мэс Янав и гном Сима, то есть Мискам.
– Да я молчу. Вы лучше скажите, что тут случилось? Что с рэсом Наилимискамом и где его мэса Анеле?
– Если вы о том мэсе, что сейчас вон там валяется? Так он был вроде жив до вашего появления. Так, немного усталый был, но живой. А сейчас даже и не скажу, – ответил гном и остался стоять на своём месте, когда магическая троица поспешила проверить состояние мэса, которого почему-то называли рэсом.
Да и в розыскных листовках было указано, что он рэс.
«Неужто в магической типографии что-то напутали, или тут всё намного запутанней?» – призадумался гном, но вслух вопрос свой не задал.
Развернувшись, он пошёл в таверну, пыхтя себе под нос.
– Всё это ваше Мэсово дерьмо! Разбирайтесь сами. А вот она в безопасности, Мискам позаботился о ней! Хотя бы одну дурёху сберёг.
Да вот только дурёха оказалась не дурёхой, а разъярённым альбатросом в теле маленькой полярной совы. Возможно, так оно и было, нам не всё ведомо. Кто бы ни скрывался сейчас под личиной пернатого, он был дезориентирован и, следуя животным инстинктам, пытался найти выход – окно или что-то ещё, что дало бы ему чувство свободы.
Да только в комнате гнома окон не было.
Даже крылья толком расправить места не было, птица чуть ли не задыхалась в замкнутом пространстве, она металась от стены к стене и, ударяясь, ранила сама себя.
Но это не помешало птице маленьких размеров также нанести сильный физический ущерб гному. Он даже не успел толком снять мешок и выпустить птичку, как получил удар клювом по пальцам, а стоило ей избавиться от пут, как она с криком, больше похожим на крики чаек, налетела на бедолагу. А ведь он действовал из лучших побуждений! Поймал её, когда она чуть ли не сгорела, спасая Седого, посадил в мешок и унёс в укромное место, туда, где она была в безопасности и от других, и от себя.