Смирнов услышал стук пальцев по экрану. Еще мгновение и он наконец смог хоть как-то подать голос.
– Вфо…ты…
Полость рта будто скорпионы жалили. Собеседник поднес к его губам трубку.
– Без резких движений, пейте маленькими глотками.
Смирнов почувствовал облегчение, рези в горле поутихли.
– Гхде я? – спросил он, когда смог говорить, не слишком превозмогая боль. – Ф—фто слуфилось?
Собеседник вздохнул.
– Вы, господин Смирнов, пробыли без сознания шесть суток. Мне пришлось повозиться, пока я извлекал из Вашей ноги взрывное устройство и выяснял, что бы все это могло значить. Ваш наниматель, должен признать, подошел к проблеме… с юмором.
Тот почувствовал, как сердце начинает отплясывать чечетку.
– Тимофей Сергеевич… Пфоймите… У меня…
– Очень длинный нос и жжение чуть ниже мозжечка, раз Вы оказались здесь. Даже мой секретарь не знает об этом месте. А значит Вы следили за мной от самого Пекина. Не сразу я сообразил в чем дело, снимаю перед Вами шляпу.
– Тимофей Сергеевич…
– Однако, особой подготовки у Вас нет, иначе Ваше сердце так бешено бы сейчас не колотилось. Значит, Вы свободный художник, которого наняли для «типичной» слежки, не сообщив деталей и подкинув сюрприз в виде бомбы. Какая мерзость. Одобряю метод. В свое время Вас назвали бы… Мм… Да, «пушечное мясо» подходит.
– Я не могу…
– Отличная бомба, кстати, раз ее не заметили в трех международных аэропортах. Значит, Добронравов наведывался в отдел военных разработок.
Голос на некоторое время исчез.
– Впрочем, на самом деле это неважно.
Перед глазами Смирнова был только потолок да обитые бамбуком стены слева и справа. Или, напротив, сделанные из бамбука. Он попытался пошевелить чем-то, кроме лица, но не смог. Направив глаза вверх, ко лбу, он почувствовал несколько маленьких металлических кругляшей, плотно сидящих на голове.
«Черт. Твою мать, твою мать.»
– Гораздо больше меня занимает вопрос, как же мне поступить с Вами?
– Пошшалуйста…
– Вы достаточно неудобный свидетель, Смирнов. По сути Вы преступник, которого я поймал в своем доме. Вас послал мой коллега-акционер, и это значит, что мне объявили войну. А что делают с преступниками в военное время?
– Тимофей Сергеефич…
– Кстати, какое сегодня число? Двадцать первое мая, вот совпадение!
Сердце Смирнова колотилось так, будто намеревалось вот—вот проломить грудную клетку.