Мы много путешествовали на автобусах, преодолевая большие расстояния, она не могла и не хотела оставлять меня одного. И чтобы я не скулил, когда в очередной раз открывалась дверь транспорта, она разговаривала со мной: «Бакс, посмотри в окно, там дерево, а вон птицы, через 30 минут приедем и выйдем». Однажды мы попали в метель, долго стояли «в пробке», и я просидел у неё на коленях 5 часов, но я терпел, ведь чувствовал, как она беспокоится обо мне. Эти поездки проходили в любое время года, но чаще зимой, она ездила в разные города на конкурсы по учебе. Меня укутывала в кофты с куртками, в этом было сложно ходить, но я шёл, ведь ей казалось, что могу замерзнуть. Как-то в новогоднюю ночь она обула на меня ботинки и одела дутый пуховик с меховым капюшоном, очередная дорогая покупка, и мы во тьме пошли на вечеринку 31 декабря. По дороге эти ботинки слетали, и она зашнуровывала их снова, потому, как ей казалось, что соль, которой посыпан лед, разъест мои лапы. Мы шли очень долго, но заблудились и забрели на безлюдную улицу без единого фонаря. Я услышал, как нас окружает свора бродячих свирепых собак. Хозяйка, поняв, что я собираюсь лаять на них, подхватила меня на руки, завернула в шарф и медленно стала пятиться назад, прижимая крепко к себе и повторяя: «Баксюша, только молчи. Иначе они нас съедят». Я слышал, как бешено билось её сердце – было страшно. Наконец, она вышла под фонарь, подобрала палку, и, держа меня в руках, стала кричать на стаю, стуча дубинкой по столбу. Уличные собаки залаяли, но постепенно разошлись. Я не помнил, где потерял некоторые башмаки, но это было неважно. Мы побежали домой и тот Новый год провели вдвоем. Она плакала и обнимала меня, ведь мы остались живы, а главное, спасла меня. И ещё много раз спасёт. Ведь для любого хозяина его собачка до старости беззащитный щенок…
– А я бы защитил её, всех бы порвал, вот так «гав-гав», и они бы разбежались, – не выдержал Блэкберри, перебив рассказ Бакса.
– Эх, дружок! Ты глуп, тогда я тоже был такой, как ты, почти годовалый щенок. И если бы залаял, нам несдобровать было бы. То, что она завернула меня в шарф, закрыв мне глаза с пастью и перебив надухарённой тканью мой запах, спасло нас: собаки не отреагировали на него так, как могли. Представь, чужак-самец (это я про себя) на территории разъярённой своры, где свои законы, и лучше о них не знать!