Эти «страшные» изображения меня ничуть не пугали, помогая понимать, как работает тело. Ведь если знаешь это, сможешь исправить «поломку». Эх, если бы девочкам не запрещали это под угрозами всех мыслимых и немыслимых кар, я бы стала врачом. Не зря половина челяди под шумок шастала ко мне «на консультацию» или для лечения всяких нарывов, чирьев и прочей гадости, ковыряться в которой для меня было сплошным удовольствием.
Пациенты моего энтузиазма не разделяли, лишь жалобно мычали, стиснув зубы, когда я усердно вычищала гной и накладывала швы, но обработанные мной раны и ожоги зарастали как по волшебству. Так что если бы не дядя, который всех наказывал за это, я бы стала местной лекаркой.
Но порядочной девице нельзя никого лечить, ей положено киснуть, шурша кринолинами, у окна, дожидаясь наглого даркдара, который ухватит за бочок и утащит в свой черный замок. Наивный монстр, он явно сильно промахнулся с выбором девицы!
Протяжный вой вывел меня из воспоминаний. Это что еще такое? Я прислушалась к тоненькому плачу. Котенок? Или, скорее, щенок? Что такое?
Оглядевшись, увидела крестьян, которые вышли из гущи леса, прошагали через полянку и подошли к нам.
– Леди Талиана, доброго денечка, – все они сняли кепки и склонили головы.
– И вам, – она ответила кивком и указала на меня. – А это ваша будущая леди Даркрэйн, знакомьтесь.
– Доброго дня, леди, – головы снова продемонстрировали плешки.
– И вам, – пробормотала, вглядываясь в небольшую клетку, которую они несли на носилках. – Что там у вас?
– Дак вот, горного кота спымали, – объяснил один из крестьян, комкая кепку в руках. – Мамка у него издохла. Видать, козел горный вспорол ей бочину. Она домой-то в логово добрела, да там и околела. А детеныш один остался. Вот его и поймали мы.
– Бедняжка, – я подошла к клетке и увидела серебристый пушистый комочек, жавшийся к прутьям. – Как жаль, что так вышло.
Комочек раздулся и зашипел, как разгневанная змея.
– Почему он в крови? – спросила, увидев, что шерсть на одной его лапке слиплась в красное пятно.
– Убежать пытался, несмышленыш. На скалу забрался, но упал оттедова. Вот и расхр… ой, то есть поранил ногу.
– Откройте, – велела я.
– Да как же, леди, он же дикий совсем, поцарапает вас! – глаза мужчины полезли на лоб.
– Справлюсь, – отмахнулась.
Уж коли я вскрыла бяку, выпустив литр гноя, мужу дядюшкиной поварихи, который готов был на потолок забраться, лишь бы я его фурункул на заду не трогала, то с котенком слажу как-нибудь.