Я сажусь в санки, и коньки, хорошенько раскачавшись и помахивая прозрачными крылышками, трогаются с места. У меня нет поводьев, но коньки, кажется, сами знают дорогу – они везут меня обратно к дому. Санки быстро и почти бесшумно мчат меня по пустым улицам, снег взлетает из-под полозьев маленькими фонтанчиками. Я закрываю глаза и с удовольствием ощущаю на лице движение воздуха и робкое щекотание метели.
Сани останавливаются – мой подъезд. Я с сожалением покидаю насиженное место и слежу, как экипаж медленно и неуверенно трогается и ползёт к повороту.
Свет в кухонном окне так и горит – я забыла потушить его, когда уходила. Я смотрю по сторонам, стараясь хорошенько запомнить призрачный зеленоватый мир, раскинувшийся вокруг. Эх, взять бы что-нибудь на память…
На клумбе я замечаю большую раковину с открытыми створками. Я поднимаю раковину, стряхиваю с неё снег и проверяю, пустая ли она. Нежно-розовые створки раковины напоминают полуоткрытые губы, внутри темно и пусто…
Я ещё раз оглядываюсь, медлю на пороге, а потом захожу в тёплую, пахнущую кошками тьму подъезда.
В прихожей стоит туман – это переполненный чайник пыхтит и плюётся кипятком на плите, и тоненько, еле слышно пищит.
– Где же чай? – спрашивают меня. – Мы как раз обсуждали особенности фольклора аборигенов Новой Зеландии, и очень проголодались! А к чаю что-нибудь будет?
Я иду на кухню и достаю из холодильника баночку сардин. Мне, конечно, очень жаль, что никто кроме меня так и не побывал в аквариуме. Но, с другой стороны, громкие голоса и смех наверняка распугали бы всех его обитателей…
Назавтра аквариум растаял. Кораллы исчезли, стаи рыб смыло дождём, крабы сгинули в полыньях речки. Но у меня осталась раковина. Если приложить ухо к ее пухлому розовому рту, можно кое-что услышать. Нет, не шум моря.
Где-то там, в потаённой глубине завитка, нежно и вкрадчиво шелестит снег.
– Ты делаешь успехи, зайка! – сказала мама, с улыбкой рассматривая новую Сашину картину.
Внутри тонкой деревянной рамы угасала осень: на черных ветках старых лип еще пламенели последние желтые листочки, но большая их часть уже осыпалась и золотыми сугробами укрывала землю; кое-где виднелись островки снега, лужица возле тропинки подернулась сизым льдом; над кронами деревьев хмурилось растрепанное ноябрьское небо.