Она, бывшая когда-то одной из исключительных девушек среди космических десантников их общего выпуска, дружила со многими, но так и не нашла среди них себе единственного и глубоко личного друга. Ну, да, несколько маловата ростом, а в остальном? «Искорка, Бусинка, Чёрная жемчужина» и даже «Ведьмин глаз» – вот перечень её прозвищ в среде мужского звёздного экипажа, где и возникло между ним, Ростиславом, и ею, маленькой девушкой – космодесантницей Пелагеей то, что так и осталось неповторимо яркой и счастливой вспышкой её жизни. Правда, оставившей в ней горючие угли, вначале чёрные и удушающие, а теперь бесцветно-холодные, запорошённые песками-снегами, звёздной пылью.
Тогда все знали, едва Ростислав возник у них в группе, причём на самом последнем году обучения, а он был уже опытным космическим странником к тому времени, и профессиональные навыки получал непосредственно в космической колонии, где и родился, – что он в кого-то безнадёжно и безответно влюблён. В кого? Никто из друзей прекрасный объект его мечтаний и мучений никогда не видел. Она обитала довольно далеко от тех мест, где они учились и жили в те годы. Они в России, а она где-то в Альпах. Потом уже Ростислав рассказал Пелагее о том, где и когда он встретил впервые Карину. Рассказал скупо, но она представила всё ярко и в подробностях.
Едва молодой космический странник прибыл на Землю, довелось ему попасть на одно из солёных озёр в Азии, то самое, где можно было не тонуть, а просто лежать на поверхности воды и покачиваться, как не знаю что, поскольку плотность воды невероятная. Вот он и лежал, и наслаждался, и покачивался, и растворялся в счастье своих ощущений, и сливался с нестерпимо-синим небом, краше которого не бывает ничего.
На берегу росла, высаженная там ровными рядами, роща зонтичных акаций, практически не дающая тени. Вот в её-то сквозной тени он и встретил ту девушку, как устал покачиваться на солёной глади. Она не покачивалась и не наслаждалась ни озером, ни фиолетовой дымкой прибрежных гор, ни высаженной тут экзотической рощей. Она сидела недалеко от воды на скамеечке для отдыха и ждала старого отца. Тот как раз тоже покачивался и наслаждался, и растворялся в красотах Мироздания, как только что и сам Ростислав.
Из-под кроны растительных сетчатых зонтов, пробившиеся без особых препятствий вниз солнечные лучи – золотые космические кисточки рисовали на её удивительной фигуре удивительные узоры. Белое платье казалось облаком, в котором она сидела, а светлые тяжёлые и обильные волосы спадали на плечи и на спину ниже её талии. Изменчивые по цвету глаза, вбирая в себя как в зеркало и небо, и озеро, отливали то синим, то зелёным оттенком, то матово серебрились далёкой и безбрежной далью неведомых пространств.